Страшнее кошки зверя нет
Приветик! Я новенькая! И сразу вот мой слэш
АВТОР:Mixxxaru-san
НАЗВАНИЕ: Чертяга
СТАТУС: закончен
БЕТА: нет, но в с середины Rin Paranoid Slumber
РЕЙТИНГ: уже NC-17
КАТЕГОРИЯ/ЖАНРЫ: Slash/Angst, Humor, Romance
ПЕРСОНАЖИ/ПЭЙРИНГ: J69/ Jussi69
РАЗМЕР: уже Midi
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: сама не знаю. Герои страдают фигнёй. Юрки допекает Юсса. И это только начало...
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: опять не знаю. Ну, в общих чертах - гомофобно настроенным личностям не читать, или если уж прочитали - не топать ногами и не брызгать слюной.
ОТ АВТОРА: мой первый слэш... Судить не очень строго, плиз!
ДИСКЛЕЙМЕР: фанфик был создан не с целью извлечения прибыли, и... Да, хотелось бы мне повладеть всеми этими героями, но увы! Они общественные, и я имею на них ровно столько же прав, сколько и остальные граждане планеты
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: ну размещайте, только мне скажите, кто, где и когда
часть перваяЧертяга
Все завязалось на пустом месте. Юсси обвел блуждающим взглядом помещение туравтобуса, взгляд ничего не зацепило, но лишь только он упал на Юрки, как тот мгновенно открыл глаза и посмотрел в упор на драммера, и через мгновение опустил ресницы, делая вид, что по-прежнему спит. Юсси как будто током ударило. Ох, парень, умеешь же ты стрелять глазками, ведь это был не обычный взгляд, это был взгляд бывалой шлюхи. Барабанщик малость прибалдел от такого и вновь осмотрел всех присутствующих. Ничего не произошло. Все было абсолютно также, словно ничего не произошло. Тут Бази, до того негромко наигрывавший на гитаре, обратился к солисту, чтобы уточнить детали песни. Ему пришлось растолкать Юрки, и тот, со сна еще недопонимавший ситуацию, попытался в меру сил и возможностей помочь гитаристу. Он точно спал. Юсси наверно просто показалось. Вот к чему приводят длительные гастроли, а ведь он еще не пил. Что же будет на нетрезвую голову? Но тут одна деталь привлекла его внимание – голос Юрки. Он был обычный, каким солист пользуется в обычной жизни, а за годы, проведенные вместе с ним, Юсси запомнил одну особенность – после сна у Юрки очень страшный голос, таким только ужастики озвучивать. Так показалось ли ему?
Далее все происходило как всегда, по накатанной, но Юсси уже стал запоминать как жест Юрки в свою сторону. Гастроли подходили к концу, и на одной из пьянок солист до того упился, что стал уже отталкивать девушек от себя, причем грубо. На финском слышалось невнятное бурчание, общий смысл которого был ясен – солист обижен жизнью. Юсси был еще не так пьян (он все еще сомневался после того зырка Юрки), и, оглядевшись вокруг, понял, что если сейчас же не заберет господина Линнанкиви с этого праздника жизни, то тот начнет колотить кого попало. Сочтя себя в какой-то степени суперменом, барабанщик попытался поднять и увести солиста, но не тут-то было! Попробуй, подними такого бегемотика, да еще и пьянущего, и агрессивно настроенного. Тогда Вуори решился на крайнюю меру, зная, что потом ему за это влетит. Он с силой дернул его за волосы, и Юрки тут же подскочил, не желая оставлять Юсси такой подарочек в стиле вуду. Взгляд солиста ненадолго прояснился, бурчание прекратилось, но через несколько секунд все повторилось – глаза заволокла мутная пелена, и он стал оседать вниз. Драммер мысленно попросил прощения у солиста за все хорошее, и потащил того за волосы к дверям. Дело происходило в одном из номеров гостиницы, и целью Юсси было пробуксировать Юрки до его номера. Как только они вышли в коридор, как из глотки Юрки69 послышалось довольно громкое бормотание, что он может дойти сам. Юсси обернулся, пожал плечами, взял его за руку и повел дальше.
-Что ты делаешь? Оставь меня!
-Как скажешь, - Юсси повалил одногруппника на кровать. Горизонтальное положение привело солиста на более позитивный настрой, и он даже нашел в себе силы приподняться на локтях и разлепить глаза:
-Ой, Юсси! А что ты здесь делаешь?
-Спасаю тебя от тебя же.
Барабанщик мрачно присел на кровать, достал сигарету и задумался о том, могло ли это чудо зыркнуть на него в том автобусе. В реальность Юсси пришел лишь когда Юрки вдохнул полный рот сигаретного дыма и поперхнулся. Чертыхнувшись, Вуори затушил сигарету.
-Юсси, ты меня убиваешь!
-Ты сам убиваешь себя с особым рвением, мне остается только восхищаться.
-Не в этом смысле...
Драммер удивленно посмотрел на солиста. Тот улыбнулся и посмотрел на него тем самым шлюшкиным взглядом. Сверкнули голубые глаза, и тут же спрятались в подушку. Ага, значит все-таки не показалось. Сейчас, мой дорогой, ты так пьян, что не можешь сыграть роль идеально. Юсси осторожно протянул руку к голове Юрки, тот выглянул из подушки, хихикнул, увидев руку драммера, и спрятал голову под подушку. Юсси резко выдернул подушку из его рук и отбросил. Солист поднял на него удивленный взгляд, самый обычный, к которому Юсси давно привык.
-В каком смысле? – барабанщик был мрачен, как вечерняя туча.
Зрачки Юрки расширились от удивления:
-Ты чего?
-Я тебя убиваю – в каком смысле?
Линнанкиви сморщил носик:
-Ох, прошу – отстань, мне и так хреново, - и стал укладываться спать в одежде и без подушки. Юсси махнул рукой и собрался выходить – чего терзать пьяного? Но на пороге вновь услышал смешок. Он медленно повернул голову на Юрки, тот валялся с ехидной улыбочкой и трепал свои волосы. Черные волосы каскадом разлетелись по белоснежной простыне, губы в улыбке обнажили белые зубы, черная шелковая рубашка приоткрыла часть его груди, позволяя разыграться воображению, кожаные брюки со шнуровкой заставили бы воспылать любовью к нему любую девушку, но не Юсси. Барабанщик усмехнулся и собрался выйти, но тут Юрки вновь внезапно стрельнул в него глазами как в автобусе. У драммера даже челюсть отвисла. Тут в голову ударило все спиртное, выпитое до этого, и он на ватных ногах стал подходить к кровати. В глазах Юрки плясали ледяные чертики. Охрипшим голосом Юсси сказал:
-Ты это...чего?
Солист с наслаждением спрятал чертей за ресницами, но на его губах была игривая улыбка.
-Эээ... Я не девочка, может, ты меня путаешь с кем-то? – продолжил Юсс.
-Тебя ни с кем не спутаешь.
Это привело драммера в окончательное замешательство.
-Юрки?
Ресницы приподнялись, открывая синее пламя под ними:
-Да?
-Кажется, я перепил.
-Ложись, отдохни.
Да он же совсем трезв! Либо он протрезвел за несколько последних минут, либо притворялся весь вечер. А вот Юсси пьян...
-С тобой что ли?
Юрки вновь прикрыл глаза и облизал губы:
-Ложись со мной, вдруг ты до своего номера не дойдешь?..
-Дойду!
-Да ладно!
Внезапно солист ударил барабанщика под колени, и тот свалился на него.
-Ты даже на ногах стоять не можешь.
Барабанщик в попыхах перелезал через солиста, но, видимо, черти тому помогали – Юсси запутался в одеяле. Юрки потянул одеяло на себя, заявив, что ему холодно.
-Ты же в одежде! – процедил Юсси.
Линнанкиви удивленно осмотрел себя и исправил сий вопиющий факт – снял рубашку и принялся за брюки.
-Шнуровка такая сложная...
-Сам выбирал! – рявкнул Юсси и вскочил на пол, выбираясь из одеяла. Наконец, избавившись от этого ненавистного предмета, он его расправил и накрыл Юрки им с головой. Драммер фыркнул, пожелал солисту спокойной ночи и ушел, оставив Юрки в замешательстве.
Гастроли закончились. Юрки вел себя как ни в чем ни бывало, и у него была идеальная причина – он тогда был пьян, и ничего не помнит. Вернулись домой, и наконец-то расслабились... Дня три, а потом этот чертенок Юрки опять всех притащил на студию, заявив, что у него есть тройка таких чудесных текстов. Бази его поддержал, и остальные съехались от безысходности. Стояло лето, в студии было хорошо, спокойно, работа шла как по маслу, без напрягов, как будто и не было этих затяжных гастролей. Студия находилась на окраине города в весьма живописном месте, и гулять вокруг нее на перерывах было сплошным удовольствием. Под конец дня спокойствие разорвала Ану своим прибытием. Она начала ругаться с Юрки, и Юсси вышел на улицу покурить, не желая выслушивать чужие разборки. Студия была построена из экологически чистых материалов – из дерева, и барабанщик вышел на крыльцо, присел на ступеньку и закурил. Следом вышел и Тимо-Тимо, и так же сел рядом:
-Эх, женщины. Женишься – ошибешься, и не женишься – опять ошибешься.
-Что, опять со своей поссорился?
-Да. У тебя-то как на личном фронте?
-Да глухо, как в танке.
Тимо фыркнул и посмотрел в небо. Там висела огромная туча, но горизонт был чист, и их освещало закатное солнце.
-Кажется, дождь собирается, - заметил гитарист.
-Грибной, - добавил драммер.
Через несколько минут по крыше застучали первые тяжелые капли, и Тимо ушел внутрь. Крыльцо было под навесом, и Юсси остался задумчиво созерцать каприз природы. Сзади вновь послышался хлопок двери, и кто-то стал спускаться. Потом он сел сзади барабанщика, приникнув к нему вплотную, прижавшись грудью к спине, и Юсси услышал до боли знакомый запах, и хотел было что-то сказать, но Юрки вовремя приложил палец к его губам:
-Не надо. Слушай дождь. Расслабься. Облокотись на меня. Закрой глаза.
И драммер подчинился. Юрки обнял его за плечи, а он слушал дождь с закрытыми глазами. Тихо. Спокойно. Тревога ушла, ведь рядом такой близкий человек. Юсси казалось, что он знает его даже лучше, чем себя. Наверняка сейчас он также сидит, прикрыв глаза, и слушает шелест воды по крыше, по траве, по камням дорожки... И на душе такое умиротворение. А потом... Юсси не смог бы точно отметить момент, когда это началось. Солист начал покрывать шею драммера ненавязчивыми поцелуями, почти воздушными. Юсси набрал воздуха, чтобы что-то сказать, но его губ вновь коснулся палец. Хорошо, если ты просишь, если настаиваешь... Разве можно сопротивляться такому старому другу? За все эти года они стали гораздо больше, чем друзьями, и даже не братьями... Как назвать людей, для которых рука другого за время всей жизни в своей руке стала настолько привычной, что почти срослась с собственной? Юсси открыл глаза, и увидел вдали радугу.
-Смотри, радуга.
Юрки ненадолго открыл глаза, и сразу прикрыл их:
-Одна из многих.
-Но эту я запомню.
Солист вновь открыл глаза и добавил:
-Наверное, я тоже.
Дождь кончался, туча пролилась живительной влагой и уходила радовать других. Радуга помаленьку пропадала. И все-таки Юсси решился:
-Зачем это?
-Что?
-То, что ты делаешь. Сейчас, и до этого...
-Ох, малыш, ты ведь не умеешь без лишних вопросов, верно?
-Да...
-А у меня нет лишних ответов.
Он встал, и барабанщик сразу ощутил холод спиной. Ему пришлось вновь напрячься и сгорбиться, заняв привычную позу. Юрки ушел, дождь ушел, и он остался один на этом крыльце с сигаретами.
И снова потекла жизнь своим чередом. Что случилось? Все изменилось. Устал? Да, он устал. Еще тогда, на гастролях, он ныл из-за этого. Голубой лед глаз подернулся пеленой, и вдохновение ушло. Тексты? Да какие тексты, ему бы только до бутылки дотянуться, дойти, найти, напиться и забыться. Зачем все это? Слава? Это не то. Слишком много для обычного парня с гитарой, и слишком мало для такого амбициозного человека, как он. Любовь? Что это? Она – со скандалами и порывами разбить голову об стену? Она – с замалчиванием щекотливых подробностей, и такой вид, будто все в порядке? Игра. Всегда это будет партия на двоих в дурака, где один таскает карты из биты, а другой держит в рукаве. И другой обязательно знает о махинациях первого, но только какие карты выпадут? Что он держит – козыри или шестерки? Нет, не хочу. Родственники – а они есть? Образ матери всплывает в голове частями, и пока вспоминается одна, забывается другая. Нет, нельзя позволить грязным липким мыслям испачкать этот светлый образ. Что осталось? Немного. В голове всплывают лица, до боли знакомые, но такие чужие. Кто это? Какая разница, проблема не в этом. А в чем? Господи... Это так готично – храм, образы святых на стене, распятый Христос на кресте, свечи и он в черном плаще. Пресвятая дева Мария, пожалуйста, укажи путь! Молчишь? Пустота давит на плечи, лица на витражах равнодушные, нет, насмехаются. Стой, плач, умирай, да сдохни здесь! Глаза болят. Дождь по плечам, по волосам, заливается за шиворот. Никто не узнаёт – а как он выглядит? Дисплей, поливаемый дождем. Чехла нет – сколько проживет сенсорный монитор? Прошелся по списку – не то, не то, это по работе, этот только фальшиво улыбается и целует воздух у щеки, кто там еще? Этого жалко... Жалко? Что за слово?.. Гнев. Никого. Ах нет, есть еще кто-то. Он помирился с женой, зачем я им? Он уехал... Он тоже ушел с головой в семью... Нет, бухает, но не хочу. Черт! Выронил смартфон, ударивший его током. Пошел вперед, опустив голову, погруженный в мысли. Что дороже – его голова, или грязь в этих лужах и на сапогах? Воспаленная голубизна прячется за солнечными очками, потом подъезд. Где он? Знакомое место. Ноги знают, куда идти, и он снова ушел в свои мысли, позволяя ногам нести его.
-Юрки?
Что? Только сейчас понял, как устали ноги таскать его тело целый день по залитому дождем городу. Холод. Внезапно содрогнулся всем телом и медленно поднял глаза. Медленно снял очки и встретился с чужим взглядом. Серое удивление, потом понимание и усмешка. Оглядел с ног до головы – растрепанные волосы, приоткрытые губы, черная майка с черепами и красной розой, руки, скрещенные на груди, на шее побрякушка, непонятные брюки, вьетнамки.
-Да что с тобой?
-Что? – вздрогнул от звука собственного голоса.
-Проходи, раз уж пришел. Да ты весь мокрый, гулял под дождем весь день?
-Сколько времени?
-Без малого восемь.
Много. Вошел. Снял насквозь мокрый плащ, снял сапоги, и снова все тело содрогнулось. Он бы сблевал сейчас, но в желудке такая пустота, что рвотный позыв прошел в холостую. Что это? Мир какой-то цветной, а потом все пропадает. Чужое дыхание на ухо, чужие руки. Нет, снова здесь, в коридоре. Обернулся.
-Откуда ты такой на мою голову? Давай, давай, двигай ногами, сейчас чая дам. Да ты замерз! Юрки!
Прошел на кухню, на плечах уже какой-то плед. Встревоженное лицо.
-Нет, тебе нужно в теплую ванную. Нет, в горячую. Сейчас наберу.
Ушел. Ноги замерзли, дыхание сбилось, с какими-то всхлипываниями. Хоть бы кусочек съесть! Ничего нет. На столах обычно фрукты стоят, или цветы... Несколько бутылок валяются на полу, небольшой беспорядок. Небольшой? Очнулся.
-Ты меня пугаешь. Иди в ванну.
Помог подняться, с его помощью прошел в светлую ванную.
-Я смартфон потерял.
-Где?
-Не знаю. Уронил.
-Раздевайся.
Что? Обернулся и вспомнил его имя. Юсси. Снял куртку, удивленно взглянул на водолазку. Пальцы громко дрожат - перстни. Помог снять водолазку.
-Ты раздеться-то можешь?
Пальцы окоченели, непослушные. Холодно.
-Извини, я не вовремя.
-Нет, как раз самое время. Ты под кайфом, что ли?
-Что?
Схватил голову, посмотрел в глаза. Осмотрел руки.
-Не стой, раздевайся.
Непослушные пальцы все же справились с джинсами, разделся и залез в воду. Горячо. Ожог. Дыхание сбилось. Плохо, больно. Схватился за живот, уткнулся в воду, вдохнул. Металлический привкус в горле. Холод внутри и жар снаружи – не могу. Но не надо идти... Положил голову на стенку ванны и прикрыл глаза. Что я делаю? Что все это было? Стал вспоминать. Девушки, выпивка, нет, не то. Друзья. Да, и он любит их. Но вернулись с гастролей и расстались. Это же просто друзья... Чего бы тебе еще хотелось? Дом. В доме бардак и холодно. Пусто. Одиночество. Не могу с другим. Нечего отдать. Пуст. Пришел сюда – а он, наверно, недоволен. Зачем? От тебя только неприятности. Что ты умеешь? Что ты можешь? Посол доброй воли – смешно. Он – и посол. Искренне верил в это. Когда это было? В прошлой жизни? Больше похож на тень, чем на что-то стоящее. Открыл глаза. Болят. Внезапно начал делать судорожные глотки воздуха. Как плохо. Да я же умру в этой ванне! Он там, он ждет меня, а я тут медленно умираю. Прости. Легкие стянуло стальным обручем, и он приложил усилие. Встал – так странно. Стало хуже. Я могу встать и уйти? Я – могу? Посмотрел в зеркало. Здравствуй, господин Линнанкиви. Нет, не так все плохо. Такой же, как и обычно, только больной. Все болеют. Это пройдет. Накинул его халат и вышел.
-Я уж думал, ты утонул, хотел уже идти дверь выламывать.
-Прости.
-Тебя трясет как собаку. Что случилось? Да не стой, садись сюда.
Сел и осмотрелся. Помню эту кухню. Пили здесь. Здесь были друзья, были девочки. Подрались однажды – из-за чего? Выкинул тогда стол в окно, приложил его табуреткой, оставил часть себя на газовой плите. На следующий день был концерт. Встретились, молчали. Потом само собой забылось. Все пришло в норму, но отношения стали более деловыми и менее дружескими.
-Юрки?
И вот эти серые глаза смотрят на него в упор. Стыдно. Спрятал взгляд.
-Пей вот.
Сунул ему в руки обжигающую кружку. Поставил на стол – слишком горячо. Открыл окно – до сих пор стеклянное. Закурил. Запах дыма, дождя и бензина. Курит, ждет и смотрит. Взял кружку и отхлебнул. Вкусно, тепло. На плечах снова тот плед. Отпустило.
-Слушай, у меня мед где-то был, ты простыл неверно?
Так хорошо с ним сидеть здесь и молчать. Закрыл глаза, собрался и сказал:
-Что со мной?
-Ты устал очень. Выспишься, и станет гораздо легче.
Внезапно под рукой скол стола. Тот самый, который выкинул в окно, он его любит, он удобный, идеально вписывается сюда. Он реставрировал. Как же тошно от себя самого! Он пододвинул вазочку с медом, а надо бы ударить... Голоден, съел все быстро.
-Ты голоден, а у меня и нет ничего, я готовлю плохо, ты знаешь.
-Что это?
-Где?
Кивнул в кружку.
-Шиповник.
-Ты завариваешь шиповник?
Пожал плечами и продолжил шариться в холодильнике. Как много я не знаю о тебе! Совсем чужой. Одинок. Закрыл окно и что-то делает. Здесь хорошо, точечный желтый свет и уютно. Два пятна света – здесь и над плитой. Где-то вдалеке музыка. Облокотился на стену и прикрыл глаза. Ничего не надо. Так хорошо.
-Прости.
-За что?
-За то... Я ударил тебя тогда.
-Когда?
-Здесь.
Молчание. Открыл лаза. Смотрит задумчиво на меня.
-Забудь.
-Не могу.
Снова молчание. Что ты хочешь услышать? От кого ты получил пощечину? От великого вампира из Хельсинки? От крутого солиста популярной готической группы? От посла доброй воли? От слабого и никчемного человека. От труса. Кто я для тебя?
-Кто я для тебя?
Вздрогнул.
-Юрки... Тебе лучше молчать.
Ну да, кто я? Ты здесь хозяин. Поставил тарелку. Рис?
-Спасибо.
Добавил кусок мяса. Съел все это, и не заметил как. Устал.
-Я дурак.
-Почему?
Безумие – сидеть на этой кухне и так говорить. Каждое слово – боль. Не могу остановиться.
-Нет, не дурак. Пустой. Ты любишь?
-Кого?
Сглотнул, прикрыл глаза. Что скажу?
-Любишь? Ну... Меня...
Тишина. Открыл глаза. Пронзительные серые глаза, не мигают. Это, наверное, слишком – прийти сюда, позволить ухаживать за мной и задавать такие вопросы.
-Извини, пойду домой.
-Ночуй у меня.
Ты меня оставляешь? Тебе мало всего этого? Посмотрел на него – тот же взгляд. Ты ждешь, что я брошусь умолять простить меня? С обещаниями? В ногах? Брошусь, буду, не сегодня. Я устал. Согласен.
-Хорошо.
-Выпей еще шиповника.
Бокал полон, а он открыл пиво. Молчим, пьем. Тишина изводит, не могу.
-Все телефоны потерял.
-Восстановишь.
-Вдруг найдет кто? А там вы все, Вилле, Бэм...
-Забей. Объяснишь потом. Как потерял-то?
-Я хочу спать.
Кивнул и ушел. В окне темно. Сколько времени? Какой день недели? Что завтра? Он все сделает. Он выручит. Простит и снова поможет. Он отдаст, я возьму. Так всегда было.
Засыпая и глядя на деревья в окне, думаю, что завтра ты уже не увидишь меня таким. Завтра я напишу новые тексты, и все вновь закрутится. Тебе же все кажется, Юсси? Тебе и этот вечер показался.
Солнце коснулось лица, и я проснулся, сразу вспоминая, что за стеной спит солист. Пришел вчера весь мокрый и замерзший, вел себя странно. Пришлось набить его сапоги газетой и поставить в теплое место, они не выдержали его прогулки. Что с ним случилось? Вроде он не под кайфом был, и не в ломке... Странный какой-то. Эти мысли окончательно разбудили Юсси, и он встал.
Чертяга, мог ведь и простудиться, нужно померить ему температуру. После душа завариваю ему в очередной раз шиповник – очень полезная штука. Смотрю на побитый стол, вспоминаю вчерашний разговор. Зачем он вдруг вспомнил о той драке? Наверное, и не знал, за что извинялся. Ссора была банальной – из-за девушки. Из-за моей девушки, он оскорбительно отозвался о ней. Мы оба были пьяны, и подрались. Лучше не драться с пьяным Юрки, лучше бежать от него без оглядки. Меня тогда ангел, наверное, уберег, я увернулся в последнее мгновение от этого стола. Юсси провел рукой по сколу на крышке стола, выпил кофе, закурил, обдумывая странное поведение Юрки. До этого солист пил беспробудно, забил на творчество, и остальные забили на него, устроив себе счастливые выходные. Но вот опять потянуло в студию, такая штука – за столько лет лица одногруппников до того опостылели, что глаза на них на гастролях не смотрят. Приедешь домой, отдохнешь недельку-две, и опять тянет в студию к этим лицам и к старым разговорам. Надо Юрки вытаскивать.
Шиповник настоялся, и Юсси пошел к Линнанкиви.
Солист безмятежно дрых с блаженным личиком. Барабанщик сразу вспомнил вчерашний разговор: « - Кто я для тебя?» Не знаю, но больше чем друг. Гораздо. Я не знаю тебя, порой я боюсь тебя, и « - Любишь? Ну... Меня...» Люблю. Только тебе об этом знать не обязательно. Юрки, хоть и с мешками под глазами, выглядел прекрасно. Должно быть бог был в очень хорошем настроении, создавая его тело, а вот с душой явно схалтурил. Юсси поставил кружку на тумбочку и легонько потрепал его по плечу. Сразу открылись голубые глаза, и рот расплылся в улыбке.
-Доброе утро, - драммер приложил ладонь тыльной стороной ко лбу солиста.
-Доброе. О, ты принес мне кофе в постель? Как это мило с твоей стороны.
-Это шиповник.
-Тот, что вчера был? Мне понравилось, очень вкусно.
Юрки сел поудобнее и отхлебнул.
-Сам-то не хочешь попробовать?
-Нет.
Глаза солиста тут театрально расширились:
-Ты хочешь меня отравить! Меня, как Юлия Цезаря, предал самый близкий человек!
-Так уж самый близкий? А как же Ану?
Юрки сморщился:
-Давай не будем портить столь чудесное утро упоминанием этой фурии.
Внезапно солист быстро поставил кружку, схватил барабанщика и посадил к себе на колени, взял кружку:
-Пей! Умрем вместе!
Юсси оторопел от такого. Тем временем Юрки немного отхлебнул и потянулся к другу. Юсси так и не успел прийти в себя в тот момент, когда к его губам прильнул солист, и ни сколько не сопротивлялся. В рот влилось два небольших глотка, а за ними последовал и язык. Барабанщик проглотил настой из шиповника, и опомнился лишь когда язык Юрки уже по-хозяйски двигался в нем. Юсси попытался оттолкнуть вампира, но тот без особых усилий повалил его на спину и сам оказался сверху.
-Ты с ума сошел? – драммер расслабился, размышляя над весовыми категориями и над тем, что противостоять этому откровенному взгляду не может (да ладно, не ломайся, чего уж там?).
-Ага.
Юсси внезапно ухмыльнулся собственной идее:
-Ты спрашивал, кто ты для меня? Все еще хочешь узнать?
Юрки внимательно посмотрел ему в глаза, он не терял достоинства и в такой момент. Обезоруживающие голубые глаза с усмешкой и легкой грустинкой – как таким не поддаться?
-Расскажешь позже.
Драммер внезапно вырвался из-под вокалиста и убежал на кухню. Желание было только одно – выставить этого засранца вон, и Юсси вбежал обратно в комнату. Юрки не было, но вот его одежда... Барабанщик подскочил, как подстреленный, схватил его одежду и выбежал из комнаты в поисках Юрки. Тот заперся в ванной, Юсси пнул дверь, плюнул и ушел на кухню. Через некоторое время из ванной вышел довольный собой солист, но споткнулся об собственную одежду, и едва не растянулся на полу.
-Юсси, мать твою!.. Что ты наделал?!
Барабанщик мрачно курил:
-Одевайся.
Вуори вспоминал все методы казней средневековья. Особенно его бесило то, что этот Чертяга надел его халат и его тапки, а вот свои трусы оставил в ванной. Юрки захлопал ресницами как девочка:
-А завтрак?
Юсси ответил ледяным тоном, изо всех сил стараясь сразить его одним взглядом:
-Одевайся и уходи.
Как ни парадоксально, но солист мало того, что остался жив, так еще и чувствовал себя прекрасно, и улыбался довольной улыбкой:
-Дай мне свой телефон, я вызову не такси.
Юсси мрачно подал ему телефон, Юрки набрал номер, и:
-Алло! Мне, пожалуйста, одну, - взгляд на Юсси, - нет, две пиццы с грибами и с болгарским перцем!
Барабанщик в очередной раз оторопел, не замечая, как фильтр сигареты обжигает пальцы. Наконец, боль из пальцев достигла его мозга, он бросил окурок, вскочил и заорал:
-Что ты себе позволяешь? Вон из моего дома!
Юрки сел на стул, облокотился на стол и мечтательно закатил глаза:
-Я люблю пиццу с вином, красным, полусухим. У тебя, случайно, нет вина? – сладкий взгляд на Юсси, сидевшего напротив.
Больше всего сейчас драммер мечтал достать бутылку его любимого вина и разбить ее о его голову. Похоже, что Юрки забавлял взгляд барабанщика, у которого только что пар из ушей не шел. Юсси нервно закурил еще одну сигарету.
-Похоже, ты не настроен на дружескую беседу, ну ладно, - солист заглянул в холодильник, - Что тут у нас? Пиво, пиво... Минералка, колбаса... Салат какой-то, газировка, соус... О!
Юрки нашел в овощном отделе несколько огурцов и достал два, подал один другу, а другой сам стал есть:
-Кушай, для здоровья полезно.
Мало-помалу Юсси успокаивался. Чертяга хочет с ним завтракать? Ладно, это не конец света. Они еще недолго посидели в молчании – один курил, другой ел огурец, когда раздался звонок в дверь.
-Открой, к тебе пришли, - раздался мелодичный бас.
-Сам плати за пиццу!
-Извини, но мои деньги промокли, а кредитки они не принимают.
Юсси встал и пошел открывать дверь, по пути прихватив кошелек. Открыл дверь:
-Доставка пиццы.
Необходимые операции были проделаны, когда разносчик внимательно посмотрел на барабанщика и сказал:
-Вы так похожи на драммера из группы 69 глаз...
Юсси ответил ледяным взглядом, и парень ушел, насвистывая lost boys. Барабанщик явился под ясные очи дожевывающего огурец коллеги.
-Вот.
Юрки поставил пиццу в микроволновке (она остыла за время доставки) и сказал:
-Надо бы собрать всех в студии.
-Надо же, ты решил поработать? Мы уж и не надеялись.
-Да, я чувствую, как расправляются крылья за моей спиной! И у меня уже есть пара текстов, правда, пока только в голове. Надо встретиться с Бази.
Звякнула печь, и Юрки поставил перед Юсси тарелку с пиццей, и загрузил в микроволновку другую.
-Юрки!
-Что?
-Что ты себе позволяешь?
(-Ах, мой сладкий, если бы еще и ты мне это позволял, то был бы еще слаще. – первоначально был именно этот вариант, но я одумалась)
Юрки бросил непонимающий взгляд, и Юсси уточнил:
-Зачем ты... эээ... целовал меня? И почему ты перестал уважать меня этим утром?
Солист тут же подлетел к нему, отчего Юсси начал вскорости отсаживаться от него.
-Обиделся? – на барабанщика смотрели такие по-детски невинные глаза, умолявшие простить его, что Юсси невольно сменил тон на менее категоричный:
-Эээ... Да. Вернее, я тебя не понимаю.
Юрки придвинулся ближе (они сидели на чем-то вроде лавки) и положил голову ему на плечо, трепля его волосы. Юсси совсем растерялся.
-Если бы только знал, Юсси.
-Что?
Главный финский гот мягко улыбнулся и пошел за своей пиццей.
-Слушай, если тебя что-то беспокоит, выкладывай, я выслушаю, я помогу.
-Да... – его взгляд скользнул по трещине в столе, которая была ближе к Юсси.
-Я выкину этот стол к чертовой бабушке, если ты будешь так смотреть на него.
-Ну что ты, он же тебе так нравится.
-Когда ты на него так смотришь, у меня возникает ощущение, что ты его вновь хочешь бросить в окно.
Юрки помрачнел и уткнулся в тарелку:
-Не люблю повторяться.
-Успокоил. С поцелуями то же?
-Неет, я же мастер поцелуев! И потом, ты мне что, предлагаешь целоваться каждый раз с новым человеком? Так ведь и СПИД несложно подхватить.
-Раньше ты об этом не задумывался.
-Возраст берет свое.
Юрки достал из холодильника пиво, подал другую банку другу, и с удовольствием подставил лицо осеннему солнцу. Юсси выпил немного, подумал и сказал:
-Слушай, будь другом, закрой входную дверь с той стороны.
Вокалист усмехнулся и пошел одеваться.
-Я позвоню тебе.
-Я буду ждать.
-Скинешь по почте все номера?
-Угу, - барабанщик смотрел в окно и думал о чем-то сумбурном. Мысли перемешались, и вспоминался поцелуй с Юрки и бывшая девушка драммера.
-Где мои сапоги? Эй, Юсси! – Юрки подошел сзади и стал массировать его воротничковую зону. Барабанщик сразу очнулся, но не спешил его отталкивать. Вокалист наклонился и на ухо прошептал:
-Не выспался сегодня?
-Извини.
Юсси достал сапоги, достал из них газету. Юрки обратил внимание, что они чистые и натерты обувным кремом:
-Спасибо, ты так заботишься обо мне. Настоящий друг, - и поцеловал друга в щеку.
-Еще раз поцелуешь, и буду тебе настоящим врагом.
-Это тоже неплохо.
Солист оделся, и барабанщик закрыл за ним дверь.
Следующую ночь Юрки провел наедине со своей музой, а Юсси в баре с девчонками. Провожая взглядом очередного симпатичного мальчика, он в который раз задумался о солисте. С чего вдруг тот стал подбивать к нему клинья? Девочек у него пруд пруди, да и мальчиков, есть постоянная спутница жизни, зачем он это делает? И чего добивается? Эти вопросы потонули в бесконечном потоке спиртного.
В пять утра Юрки пил кофе на своем балконе и размышлял о жизни. В его мыслях не так часто появлялся Юсси, но гораздо чаще, нежели раньше. Его окна выходили на восточную сторону, и солист безмятежно ждал, когда заалеет небо, надеясь, что очередной рассвет вдохновит его на очередное стихотворение. Внезапно на его плечи легли руки. Догадываясь, чьи это руки, Юрки все же закрыл глаза, и представил, что это Юсси. Затем он резко вздрогнул и обернулся. Ану села на соседний стул:
-Все трудишься?
-Ага.
Она с милой улыбкой посмотрела на него:
-Ты такой красивый в этом полумраке. Настоящий вампир.
-Спасибо милая. Ты тоже как всегда прекрасна, - однако на его лице не было и тени радости.
-Знаешь... Я уезжаю на показ миланской моды.
-Когда?
-Через три часа.
-Я очень рад за тебя. Надеюсь, тебя пригласит Лакруа или Готье.
-Я так люблю тебя.
-Я тоже люблю тебя милая.
Они коротко поцеловались и она ушла. Юрки мрачно допил кофе, понимая, что муза к нему сегодня не спустится.
Днем в студии собрались Юрки, Бази и Юсси. И Юсси, и Бази плохо понимали, зачем здесь нужен барабанщик, но раз Он сказал «надо»... Студия была в живописном месте рядом с лесом и озером. Все участники группы оценили преимущества природы перед городом, но Юрки был доволен больше всех. Он любил выйти на перерыве прогуляться в лес, доходил до озера, размышлял над дальнейшими песнями, потом начинал распеваться, и остальные члены команды, молча на крыльце, слушали душераздирающие вопли из леса. Все понимали, что маэстро готовится записать сногсшибательную вокальную партию.
Большую часть времени Юрки и База спорили, а Юсси приходил в себя после вчерашней попойки. На следующий день подтянулись и остальные музыканты, и репетиции начались в полную силу. Потом приехал и продюсер (он только уехал на Мальдивы, как Юрки посетила муза, и пришлось продюсеру в спешке лететь в холодную Финляндию). Вокалист работал как заведенный, внезапно осознав, сколько времени упустил зря. Остальные были готовы работать, но не были готовы жить этой работой, и всеми правдами и неправдами уговаривали каждый вечер Юрки прерваться на ночь.
Однажды таким вот вечером, когда солист ненадолго исчез из виду, звукорежиссер, продюсер, Бази и Тимо-Тимо радостно сели в машину и сорвались с места, мгновенно набирая скорость, пока Юрки не опомнился. Темнело. Юсси вышел из леса и закашлялся пылью из-под колес уезжающей машины. В печали он посмотрел на другие две машины – Юрки, которая давно уже не уезжала отсюда, и свою собственную. Арчи обычно приезжал на машине Юсси, или на такси. «Надо ехать домой» - подумал барабанщик, вспоминая все недвусмысленные жесты вокалиста в свою сторону. Во время репетиций Юрки вел себя как обычно, только иногда драммер ловил на себе его задумчивые взгляды. В студии было темно и подозрительно тихо, Юсси даже удивился тому, что Юрки не бегает по ней и не возмущается тем, что парни уехали слишком рано. Барабанщик зажег свет и пошел собирать свои вещи, уложив почти все, он услышал за спиной бархатный голос:
-Они уехали.
А в душе Юсси жила и крепла надежда уехать незамеченным... Которую растоптал Юрки.
-Мне тоже пора.
-Куда? – драммер услышал дыхание в свой висок и медленно повернул голову:
-Это не твое дело.
По груди Юсси пробежались теплые пальцы, смело забрались под футболку и стали теребить живот и грудь, пощипывая за соски. Он замер, не в силах пошевелиться, в тот момент разум отказался давать какие-либо действия, и тело послушно ждало команд. Этих команд не было от Юсси, зато вполне четкие от Юрки, и по телу пробежала дрожь. Барабанщик передернул плечами, пытаясь отогнать наваждение, и тут почувствовал чувственные поцелуи на шее. Руки Юрки свободно гуляли гуляли по его телу, заставляя сокращаться мышцы живота, и, неожиданно, спинные. Уже не владея собой, Юсси запрокинул голову и сразу получил страстный поцелуй. В этот раз он уже отвечал уверенным движениям своего вокалиста, позволяя Юрки делать с собой все, что угодно. Когда проворные пальцы скользнули под ремень брюк, Юсси оторвался и судорожно выдохнул.
Сзади послышался грохот, и все осязательные ощущения драммера прекратились. Он так и остался стоять с запрокинутой головой, судорожно вдыхая и выдыхая.
-Эй, Юрки! Кажется, остальные уехали. Ой, не все...
-Слушай, Арчи, а не много ли мы работаем?
Юсси обернулся и увидел гитариста и вокалиста, ничто не выдавало того, что несколько секунд назад Юрки ласкал драммера. Юрки положил Арчи руку на плечо и продолжил:
-Слушай, мы что-то давно не отрывались хорошенько, давай съездим куда-нибудь, начнем с пива, возьмем девок, отдохнем?
-А, ну давай. А Юсси?
Чертяга бросил игривый взгляд на барабанщика и, не разрывая зрительного контакта, сказал:
-Он устал, смотри, как заработался. Ему нужен всего лишь крепкий сон.
Арчи удивленно вскинул брови:
-Юсси, ты поедешь с нами?
Барабанщик хотел что-то сказать, но слова застряли в горле под ледяным взглядом Юрки, в котором читалось «только попробуй согласиться».
-Нет.
Гитарист кивнул:
-Да, ты действительно неважно выглядишь. Выспись хорошенько, и все пройдет. Ну что, поехали? – и Юрки с Арчи вышли в обнимку из студии. Желание у Юсси было только одно. Убить Его.
У себя дома барабанщик не мог никак расслабиться, нервно курил и полночи пил кофе. Выпить, как ни странно, не хотелось. Около трех ночи он провалился в неверный сон, который на утро не принес облегчения. Наоборот, после пробуждения голова раскалывалась как после попойки. Понимая, что сегодня он не сможет полноценно играть, Юсси все же собрался и нехотя поехал на студию. Там уже все присутствовали кроме Юрки и Арчи. Бази и Тимо жарко обсуждали гитарные рифы, и, взглянув на не выспавшегося и злого драммера немедленно послали его разыскивать вокалиста и басиста.
-Почему именно я? – возмутился Юсси. Только этого ему не хватало – искать неизвестно где теперь уже ненавистных ему людей, Арчи он ненавидел за компанию.
-Мы тут пока гитары писать будем, барабаны пока не нужны.
-А вы звонили им?
-Да, телефоны не отвечают. Наверно, напились и теперь дрыхнут.
-Да, они вчера собирались...
Бази нахмурился и сказал:
-А ты с ними, почему не поехал?
-Очень устал вчера.
-Да ты и не спал, похоже. Тем более от тебя толку не будет, езжай за ними.
Разобиженный на весь мир, Юсси решил сначала навестить квартиру Арчи. Позвонил в дверь, прислушался. Тишина. Позвонил по телефону – трубку не берет, а в квартире прежняя тишина. Значит, они поехали к Юрки. Ну конечно, у него большая квартира, богатая, пить в ней сплошное удовольствие. Только Юрки ее боялся. Вернее, боялся находиться в огромных помещениях один, и если у него не намечалось гостей, то обычно пил в барах. Возможно, Ану он пустил к себе жить только поэтому, но она жила у него от силы два месяца в год... И поэтому же он часто приглашал к себе Юсси, или сам ходил к нему пить. Впоследствии они обменялись ключами от квартир друг друга, и теперь барабанщик поехал к себе домой за теми самыми ключами (я не знаю, какие двери стоят у них в реале, поэтому пусть будет как у меня – две, соответственно, два ключа). Если уж они не в состоянии поднять телефон, то что можно говорить о том, чтобы дойти до дверей?
Юсси сморщился, стоя под дверью Юрки, и от души вжал кнопку звонка. Тишина. Вздохнув, он открыл двери и вошел, закрыл двери и пошел искать одногруппников. Юрки валялся на диване с девицей, другая девушка спала на половом коврике, повсюду валялись бутылки. Одежда валялась по всей комнате, с люстры свешивался лифчик.
-Подъём! – заорал драммер, что было мочи. Люди зашевелились, и Юсси прошел в комнату, разыскивая непочатую бутылку. Сонный солист разлепил глаза и с неудовольствием приподнял голову.
-Что ты тут делаешь?
Барабанщик проигнорировал его фразу и обратился к девушкам:
-Все, дамы, веселье окончено, покиньте помещение! – и пошел искать Арчи. Тот находился в другой комнате также с бутылками, но уже с одной девицей. На этот раз Юсси уже захлопал в ладоши, и, когда они очнулись, сказал:
-Все, девочка, банкет окончен, иди домой. Арчи, нас ждут на базе.
Гитарист закатил глаза:
-Дай мне двадцать минут.
-Хорошо, - барабанщик стал помогать девушке найти свои вещи и настойчиво выдворять за дверь. Удалив эту девушку, он пошел обратно к Юрки. Там он проделал то же самое с другими девушками.
-Юсси какого черта? – девушки были удалены, и разбуженный вокалист недовольно смотрел на своего друга. Было видно, что его явлению он очень не рад.
-А какого черта ты гуляешь посреди рабочей недели? – Юсси тоже был не в восторге от собственного появления в этих стенах.
-Что хочу, то и делаю, это не твое дело!
-Это дело касается всей группы, думаешь, я сюда по своей воле прибыл?
Юрки попытался наорать на барабанщика, но его голова настоятельно советовала ему этого не делать, и Юсси продолжил изливаться:
-Да моя воля, я бы уехал отсюда к чертовой матери, и особенно от тебя! Пошел ты к черту!
-Не ори на меня, - процедил вокалист, сильно жалея, что не может сам орать, а ведь голосок-то у него посильнее будет. Каждое слово Юсси, превышающее сорок децибел, взрывало мозг Юрки изнутри. Драммер носился по комнате, сжимая кулаки и шумно дыша:
-(вот в этом месте по идее должен быть мат, мы же приличные люди!) Ты меня достал со своими закидонами, да что ты о себе возомнил?! Думаешь, тебе все можно?! Можно пользоваться другими людьми как угодно?!
-Я сказал, не ори! – все-таки вокалист решился крикнуть, - Это ты о себе много возомнил, являешься ко мне посреди утра и орешь на меня в моем же доме! Пошел вон!
-Что ты сказал?
-Я сказал, убирайся! Тебя сюда никто не звал, исчезни!
Это перешло все границы, и Юсси подошел к Юрки, не имея возможности схватить его за грудки, - тот был абсолютно голый, вцепился ему в волосы и ударил по скуле. Взбешенный солист подскочил, схватил Юсси за грудки и приподнял, явно намереваясь обо что-нибудь приложить его, но его остановил голос:
-Э... Ребята...
Юрки и Юсси синхронно повернули головы к входу в комнату, там стоял Арчи с округлившимися от удивления глазами и открытым ртом. Солист нехотя поставил барабанщика на пол и отошел от него.
-Ребят, вы чего? – Арчи вошел в комнату, оглядывая своих друзей. Юрки начал одеваться, Юсси сел в кресло и возвел глаза в потолок.
-Что не поделили-то?
Вокалист и барабанщик старательно избегали зрительного контакта друг с другом, и молчали. Арчи успел одеться и опохмелиться, и теперь более или менее пришел в себя. Юрки оделся и процедил:
-Ну, что теперь?
-Юсси сказал, нам нужно в студию. У меня, кстати, ворох пропущенных звонков от Бази и Тимо.
Чертяга проверил свой телефон:
-И у меня.
-Поехали?
Юрки кивнул, и они втроем стали надевать куртки и обувь. Они вышли из дома, Юрки и Юсси по-прежнему не смотрели друг на друга. Вдруг драммер процедил:
-Я не поеду.
-Почему? – удивился гитарист, и тут же ответил Юрки:
-Спасибо, что избавил нас от своего присутствия.
Юсси сел в свою машину и уехал. Арчи задумчиво почесал голову и сказал:
-Зачем ты его... – его перебил вокалист:
-Не болтай, поехали.
Приехав домой, Юсси понял, что очень устал, и лег спать, однако все же был так возбужден, что был вынужден выпить валерианы. В студии, тем временем, стало известно, что Юрки так поругался с Юсси, что последний оказался не в состоянии работать. Вокалист был подвергнут народному гневу, и даже угрозам урезать гонорар. К тому же после вечеринки голосовые связки солиста оказались в нерабочем состоянии, за это он получил отдельный нагоняй, но тут уже досталось и Арчи – за потакание прихотям маэстро. Естественно, муза Юрки сделала ручкой, и его отправили домой. Он решился позвонить барабанщику только вечером, но у того был отключен телефон. Вокалист уже подумывал над тем, чтобы снова уйти в бар, так как пустая квартира начала давить на его психику, но тут к нему явилось воплощение мировой справедливости – Бази с гитарой. Он собирался отчитывать Юрки и по поводу ссоры с Юсси, и по поводу стихов, в которых вокалист залажал.
Драммер распахнул глаза с мыслью о том, чтобы покинуть группу. Сначала его накрыла волна возмущения по поводу поведения Юрки, но потом он представил себя вне группы, и понял, что не уйдет. Заваривая кофе, он даже начал придумывать оправдания солисту – сегодня тот был с похмелья и, соответственно, не в духе. Вчера... Гм... Вчера он так хорошо облапал Юсси, что тот возбудился. Зачем Юрки это сделал? Окна барабанщика выходили на южную сторону, был вечер, и он смотрел, как небо медленно темнеет. Немного пофилософствовав по поводу природы южных стран и родной Финляндии, а именно о быстроте закатов и восходов, он решил напиться. Юсси стал собираться в бар, рассчитывая встретить там Вилле или Лаури, Юху-Пекку на худой конец, но в дверь внезапно позвонили. Драммер мрачно открыл дверь и увидел на пороге свою бывшую девушку Синикку, и не успел смерить ее взглядом, как она вошла.
-Эй, эй, Синикка!
Но она уже вошла и прошастала в квартиру. Юсси закрыл входную дверь в большой печали.
-Ну, и как ты здесь живешь? Ты не исправим, - она пнула бутылку, лежавшую на полу. Дело происходило на кухне, драммер облокотился на дверной косяк, разглядывая девушку. Ростом она была не большая, немногим ниже самого Юсси, с крашеными черными волосами и синими прядями, глаза ее были зеленые, острый вздернутый носик, маленькая верхняя губа и нижняя побольше, на тонких пальцах несколько колец, одно с бриллиантом. Она подошла к своей бывшей любви:
-Юсси! – тут она немного растерялась, захотела взять его руки, но он стойко держал оборону, скрестив руки на груди.
-Послушай, - она опустила голову, - мы так давно не виделись, и... Я соскучилась.
Нежный изумрудный взгляд встретился с равнодушным, цвета грязного льда.
-А я не очень.
Она всплеснула руками и села на (та хосспадя, ну как же эту лавку называют? Которая по стене уголком стоит, в угол хорошо вписывается) диванчик у стола.
-Вот ты всегда был таким холодным.
-Между нами все кончено, и я тебе не очень рад, - Юсси сел на табурет напротив нее. В глазах девушки отразилось искреннее непонимание, поддерживая голову руками, опирающимися в стол, она потянулась к нему.
-Ты куда-то собирался?
-Представь себе!..
-Юуусси! – она подошла к нему и стала поглаживать плечи, - ты, наверное, так устаешь колотить свои барабаны, - руки переместились на его грудь, - забываешь расслабляться, - поцелуй в шею, - перенапрягаешься, - язычок уже ласкает ухо. Барабанщик резко вскочил, освобождаясь от объятий Синикки:
-Я себя прекрасно чувствую!
Девушка отлетела к кухонному шкафу, обиженно лизнула палец и со слезами закричала:
-Да тебя всегда только шлюхи интересовали! Отношения длиннее одной ночи для тебя непомерная тягость!
Драммер вспыхнул:
-Что?! Что ты такое говоришь, сучка! Подо всех стелешься как последняя шалава! Да ты и есть шалава! Шлюха, убирайся!
-Кобель! Ты, и все твои дружки-одногруппники, помешанные на одном лишь трахе! – Синикка хотела отвесить Юсси пощечину, но не рассчитала силу и со всей силы толкнула его. Он ударился головой об угол навесного шкафа и на несколько мгновений выпал из этого мира, сползая по стене.
-Юсси, ты...
-Да убирайся уже!
-Ты ранен... Прости...
-Вон из моего дома!
Мужчина не решался встать, боясь, что вновь потеряет сознание. Он чувствовал, как по затылку стекает теплая кровь, голова болела.
-Но я... – она получила взгляд, полный ненависти, и удалилась.
Шаря по стене, барабанщик встал на ноги, взял сигареты с зажигалкой и пошел в ванную. Кровь не останавливалась, стекала по шее, затекала за ворот футболки. Не зная, как себе помочь, он сунул голову под струю теплой воды. Сразу засаднило, и голова еще больше разболелась. Тогда Юсси сел на табурет, закурил, и стал ждать остановки крови. Футболка намокла и прилипла к спине. Через несколько минут он услышал, как открывается первая входная дверь. Потом ключ заворочался во втором замке, и пришелец вошел. Сняв обувь, он тихо пошел по квартире, вероятно, в поисках хозяина. Вошел в комнату, но увидел свет в ванной и явился туда.
-Здрасте, - поздоровался драммер не предвещающим ничего хорошего тоном.
-Привет, - ответил Юрки.
-Зачем явился?
-Меня Бази выгнал из дома.
-Шел бы к себе.
-Он меня из моего дома выгнал, а сам остался там, повелел извиняться перед тобой до тех пор, пока не простишь.
-Какой ужас!
Вокалист чувствовал себя очень неудобно и стал шарить блуждающим взглядом по ванной, только чтобы не смотреть на друга. Потом заметил кровь на краю ванны:
-Ты ранен?
-Да.
-Куда?
-В голову.
-А что случилось?
Юсси усмехнулся:
-Приходила Синикка.
Юрки кивнул и спросил:
-Можно осмотреть тебя?
-Можно, - барабанщик все же решился довериться своему вокалисту, так как ему требовалась посторонняя помощь. Юрки зашел за спину хозяину квартиры и стал аккуратно расправлять ему волосы.
-Опять поскандалила и ушла?
-Угу.
Солист полез за аптечкой.
-А как она тебя так приложила?
-Об угол кухонного шкафа.
Кровь уже почти прекратила идти, и Юрки стал аккуратно подчищать кровь ваткой, смоченной йодом, вокруг ранки.
-Голова не болит?
-Уже нет. Ай! – Юсси дернул головой, рану защипало.
-Не дергайся, а то приставать начну, - улыбнулся Юрки. Барабанщик настроился терпеть боль, но следующая вспышка вновь заставила его подскочить.
-Юрки, аккуратней!
-Мне тяжело обрабатывать рану, тут же сплошные волосы. А насчет приставаний я не шутил, - он слизнул уже почти засохшую кровь с шеи драммера, - Мм, какой ты вкусный.
Юсси мрачно подумал, что этой ночью стал необычайно желанным, даже не выходя из дома, и не прикладывая к этому абсолютно никаких усилий.
-Извращенец.
Юрки фыркнул, а Юсси снова дернулся.
-Ты нарываешься, - рука шаловливо пробежалась по груди драммера и забралась под футболку. Хозяину квартиры стало уже глубоко на все наплевать, и он продолжал курить, прислушиваясь к ощущениям. Юрки стал гладить его пресс и одновременно целовать в шею. Слизывать засохшую кровь показалось ему весьма интересной затеей. Одна из рук выбросила вату и стала ласкать грудь драммеру. Почувствовав, что мышцы под руками заметно напрягись, Юрки осторожно расстегнул его джинсы и коснулся напрягшегося органа. Едва он обхватил член ладонью, как Юсси подскочил с криком:
-Юрки, придурок! Ты себе тоже в перстнях дрочишь? – и, застегивая на ходу ширинку, выбежал на кухню.
Солист убрал аптечку и пошел следом. Теперь он чувствовал себя еще более неудобно, чем когда появился на пороге ванной. У Юсси закончились сигареты, и он недовольно смотрел на друга. Последний, в свою очередь, прятал глаза.
-У тебя был Джек Дэниэлс?
Юсси фыркнул:
-В баре.
Его забавляла растерянность вокалиста, и он с нескрываемой усмешкой следил за ним. Юрки поставил два стакана с бутылкой и сел за стол, не поднимая глаз. Разлил спиртное по стаканам, и они чокнулись.
-Ну? И что молчим? – не выдержал барабанщик. Юрки налил себе еще, хозяин квартиры рассмеялся:
-Что ты так вдруг приуныл? Можешь снять перстни и закончить начатое.
Под таким едким взглядом вокалист мечтал провалиться сквозь землю. Он стал быстро искать тему, чтобы сгладить этот острый угол:
-Ты прости меня...
Но Юсси не на шутку раззадорился:
-На колени!
-Зачем? – Юрки поднял на него удивленные глаза.
-Ты же хочешь, чтобы я тебя простил?
-Ты еще на горох меня поставь!
-Я тебя раком поставлю, - драммер фыркнул, наслаждаясь ситуацией, и зашел солисту за спину. Юрки окончательно растерялся, чувствуя, как по его телу заскользили чужие руки. Он сразу сгорбился, и услышал жаркий шепот на ухо:
-Ну, чего же ты стесняешься? Ты же сам этого хотел так долго!
Руки Юсси беззастенчиво скользнули под рубашку, стали поглаживать живот, поднялись на грудь. Убрав прядь волос, он скользнул горячим язычком по ушной раковине вокалиста, последний невольно наклонил голову, предоставляя больший обзор языку драммера. Юсси взял его руки в свои и стал медленно снимать перстни. Юрки зачарованно смотрел, как каждый перстень с грохотом падает на стол. Затем его соблазнитель стал расстегивать рубашку, снял с шеи анх. Внезапно властным жестом он запрокинул голову солиста, и впился в его губы жарким поцелуем. Юрки отвечал вяло, и Юсси недовольно заворчал:
-И это мастер поцелуев? Давай, покажи, на что способен! – и снова прильнул к его губам, поласкал нижнюю, вошел языком в нежный ротик, где сплелся с ним в жарком танце. В груди под рукой сердце билось, как раненая птица, что еще больше возбуждало Юсси. Он решил, что Чертяге хватит дыхания на затяжной поцелуй, ведь тот тренированный, и не отпускал его, пока сам не начал задыхаться. Затем стал целовать шею и фыркнул, заметив, что его действия возымели эффект.
-Может быть, перейдем в спальню, милый? – увидев в очередной раз обескураженный взгляд солиста, подхватил его, приподнимая:
-Давай, там гораздо лучше.
Юрки встал и почувствовал, как до этого расстегнутая рубашка полетела на пол, и его по его спине пробежался язык, заставляя выгибаться.
-Что я нашел, неужели это эрогенная зона? - Юсси оторвался от него и стал подталкивать к спальне. В комнате вокалист медленно лег на спину, на кровать, и барабанщик тут же сел ему на бедра. Их языки вновь сплелись в жарком танце, а потом Юсси прошептал солисту на ухо жарким шепотом:
-Не хочешь меня раздеть?
Дыхание у Юрки было бесшумным и очень быстрым, сердце птахой билось в клетке из ребер, и возбуждение упиралась драммеру в бедро. Зрачки вокалиста расширились, почти полностью заняв широко распахнутые глаза, руки неуверенно заскользили по торсу барабанщика. Юсси расхохотался от внезапного озарения, ситуация веселила и возбуждала его одновременно.
-Какой же ты дурак! Как смешно – меня, бисексуала, пытался соблазнить гетеросексуал! Но ты же сам меня хотел, Юрки! Ты меня получишь... – он стал целовать ключицу, спускаясь все ниже, лаская руками спину вокалиста. Тот немедленно выгнулся, гладя безумными глазами в потолок. Все же он снял со своего соблазнителя футболку, но на большее у него не хватило сил и решимости. Когда драммер коснулся его эрекции, расстегивая джинсы, с губ Юрки сорвался неясный шепот, подозрительно напоминающий имя хозяина квартиры.
-Кричи громче, нас никто не услышит.
Вокалист ответил внезапно спокойным голосом, абсолютно не сбивая дыхание:
-Ты оглохнешь. И твои соседи.
Юсси удивил этот спокойный тон, и он рывком снял с него последние элементы одежды, обхватив член любовника. Тот немедленно застонал.
-Посмотрим, собьется ли твое дыхание, - задумчиво произнес драммер, расстегивая свои джинсы.
-Не собьется, - улыбнулся Юрки, и тут же почувствовал в себе палец. Улыбка немедленно покинула его милое личико, и драммер улыбнулся и стал целовать его шею, думая, что сегодня улыбается только он сам. Для удобства Юсси закинул его ноги себе за спину и продолжил свои сладкие пытки. Когда в ход пошел уже второй палец, дыхание Юрки не сбилось, но он так закусил нижнюю губу, что она побелела. Барабанщик стал целовать его в губы, но вокалист, видимо, поставил перед собой цель прокусить нижнюю губу во что бы то ни стало. Искуситель, с наслаждением растягивая тугую плоть, прошептал на ухо, попутно облизывая его:
-Расслабься... Скоро будет хорошо... Тебе понравится.
Приподнялся, рассматривая его. Как красив, Чертяга! Волосы цвета воронова крыла расплескались на белой подушке, красная прядь придавала лицу особый шарм, прикрытые глаза, белые зубы, до боли закусившие губу... Прекрасен. И еще один палец последовал за первыми двумя, шумный вдох, Юсси прислушался: собьется? Но дыхание не сбилось, и он продолжил растягивать своего ненаглядного вокалиста. Внезапно палец коснулся простаты, породив глухой стон, и мышцы вокруг пальцев немного расслабились.
-Упс! – Юсси резко вышел из Юрки, и слез с него.
-Куда? – его испуганный голос.
Драммер избавился от остатков своей одежды, предвкушая грядущее наслаждение, и достал лубрикант. Вернулся обратно:
-Не бойся, милый, - а смазка-то холодная! – я тебя не брошу, - осторожно вошел в него.
Вокалист, наконец, прокусил губу, и барабанщик стал страстно целовать его, при каждом движении выдавливая новую порцию крови. Из груди Чертяги послышался недовольный рокот, и Юсси ненадолго остановился, позволяя ему привыкнуть к ощущениям.
-Посмотри на меня, - но Юрки закрыл глаза, не намереваясь поддаваться на провокацию, и драммер укусил его раненую губ, запуская руки тому за спину. Едва он провел маленькими коготками по его спине, как он прогнулся и распахнул глаза. Давление мышц вокруг члена Юсси ослабло, и он подался назад. Драммер начал движение, немного изменил угол и услышал уже откровенный стон. Теперь они вместе потонули в этом наслаждении, двигаясь все быстрее к цели, и кончили с небольшим отрывом друг от друга. Юрки был прав, порой его стоны действительно оглушали друга, но в тот момент было уже все равно. Повалившись на него, Юсси поцеловал его в губы и устроился рядом. Глядя, как сереет рассветное небо, он уснул с легкой улыбкой. Вокалист последовал за ним немного позже.
Проснувшись, но не открывая глаз, Юрки почувствовал приятный запах жареного мяса, и почему-то решил, что он у своей мамы. Улыбнувшись этой мысли, он открыл глаза, и увидел вовсе не ожидаемый пейзаж маминой квартиры, а знакомую ему уже давно спальню Юсси. С ужасом вспоминая события вчерашней ночи, солист натянул одело до ушей, не зная, что с собой делать. Внезапно заворочался особенно тяжелый сейчас стыд, который, заручившись поддержкой разума, безжалостно заявил, что его отымели, как последнюю шлюху. К ней добавился глас возмущенной задницы, которой вчерашнее приключение пришлись не по нутру, и она объявила войну ее обладателю. Юрки в ужасе перевернулся на живот и спрятал голову под подушку, но эту попытку прервало сухое горло, а потом еще и мочевой пузырь подтявкнул всеобщему внутреннему возмущению. Не выдержав такого напора, солист встал и стал искать одежду. Найдя какой-то халат, он, не разбираясь особо, накинул его и вышел из комнаты. В коридоре он увидел мелькнувший силуэт Юсси на кухне и понял, что если немедленно не посетит ванную, то погибнет. Барабанщик что-то жарил, мурлыкая под нос какую-то песенку, и порой брался выстукивать на кастрюлях какой-то ритм. Юрки скрылся в ванной и попытался унять внутренний бунт. Через некоторое время тело замолчало, а кожа даже поблагодарила хозяина за дорогой гель для душа, спина также передала привет за то, что ее потерли, но оскорбленная в лучших чувствах задница не утихала, заявляя, что в ближайшее время она на себе сидеть не позволит. На время замолчали даже стыд, совесть и разум, прислушиваясь к ее воплям, и лишь объект в промежности заявил, что он всем доволен. Избавившись от наибольшего числа раздражителей, Юрки немного расслабился и вышел на кухню. Едва он увидел Юсси, как глаза заявили: «хозяин! Ты уверен, что хочешь это видеть? Может по-быстрому домой?», но их прервали ноги: «фиг вам, а не домой! Нам уже далеко не двадцать лет!», и тут же добавил желудок: «слышь, а тут так вкусно пахнет. Может, мы с закрытыми глазами поедим?». Задница мстительно добавила: «Кушайте стоя, господин Линнанкиви!». После того, как с ним поздоровался Юсси, очнулся утихнувший до этого стыд: «Как ты мог, подлец, сделать это со своим лучшим другом!». Изо всех сил стараясь больше не прислушиваться к себе, Юрки поздоровался и сел, заерзав.
-Что ты готовишь? – поинтересовался опечаленный вокалист. Барабанщик был весел и приторно улыбался, явно довольный собой.
-Да вот, котлеты, картошки отварил. Я же плохо готовлю.
-А пахнет вкусно...
-Ага, держи, - поставил перед ним тарелку с пюре и добавил котлету.
-Спасибо. Давно встал?
-Ага, за сигаретами уже сбегал, - Юсси изо всех пытался скрыть ехидную улыбку, гладя на смущенного друга. Они позавтракали, и драммер не удержался:
-Ну как ты?
Вокалист сморщился и ответил:
-Нормально.
-Будешь сегодня писать вокал?
Юрки прислушался к своим голосовым связкам, которые категорически отказались отвечать, намекая, что вот вчера ночью они были на высоте, и теперь им нужен отдых.
-Нет, буду писать лирику.
-Ладно, я так и передам продюсеру, когда он позвонит в следующий раз.
-А он звонил?
-Да, уже четыре раза. Нас ждут в студии.
-Что ты ему сказал?
-Что ты немного приболел.
-Спасибо, Юсси.
-Да не за что, - барабанщик поцеловал солиста, и тот, наконец, решился посмотреть ему в глаза. В серых глазах была откровенная насмешка.
-Вижу, ты очень доволен собой, - пробурчал Юрки.
-Да, знаешь, не каждый день развращаешь натуралов.
-Очень рад за тебя, - вокалист отвернулся, и драммер зашептал ему на ухо:
-Ну брось, что ты такой недовольный? Мы обязательно повторим еще раз.
«Еще раз??!» - взвыли почти все органы Юрки, и лишь самый неприличный ответил: «Да ладно, что хоть вы?». Именно он-то и помешал хозяину что-либо ответить, так как чувствовал, что хозяин склонен скорее согласиться с задницей, чем с ним. Вокалист промолчал, раздираемый внутренними противоречиями.
-Ладно, ты к себе поедешь, или здесь останешься?
-А ты куда?
-Репетировать.
-Я, пожалуй, поеду домой.
-Все равно вечером ко мне приедешь.
-Не думай, что теперь я с радостью полечу в твою постель со словами любви, - съязвил Юрки, но Юсси его уел:
-Я не это имел ввиду, ты же боишься своей квартиры.
-Но и с тобой я писать не собираюсь.
Он пошел одеваться, драммер пожал плечами и стал собираться сам.
Придя домой, Юрки по-честному решил написать стихи, внемля капризам своей пятой точки, он лег на кровать с ноутбуком, и задумался. Чтобы тишина не давила на уши, он включил и плеер, и стал искать внутри себя слова, идеи... Но все мысли уходили к прошедшей ночи, к которой он вообще не знал, как относиться. Тогда Юрки решился на отчаянный шаг – поговорить с самим собой откровенно. Он не делал этого уже много лет, и вообще не знал, что там внутри него. Бродили какие-то непонятные чувства, которые грозили свести его с ума, если он не попытается разобраться в себе. Как же так получилось, что Юсси поставил его раком? С чего все началось? В конце концов, Юрки задался вопросом о том, чего он вообще хочет от жизни. И вот тут в голове повисла звенящая тишина. Он столько лет затыкал порывы своего сердца, что оно как будто умерло. Разум мог только решать проблемы по мере их поступления, но не создавать идеи. Чего. Он. Хочет? Юрки приостановил музыку, понимая, что не в состоянии ответить на этот вопрос. Потом он решил спросить об этом у своей самой любимой женщины – своей мамы. Набрал ее номер, выждал несколько гудков, и:
-Алло?
-Привет мам.
-Привет Юрки, что-то случилось?
-Нет, я просто соскучился по твоему голосу.
-Я тоже скучаю по тебе, ну как ты?
-Нормально, репетируем. Ты-то хоть как?
-Спасибо, пока ничего, - здесь его мама поведала о своих проблемах со здоровьем и немного с окружающим миром.
-Слушай, я тебя спросить хочу, ты только не удивляйся.
-Я уже давно ничему не удивляюсь, спрашивай что хочешь.
-Чего я хочу?
На том конце провода повисло молчание, потом мадам опомнилась:
-В общем смысле?
-Ну... Да.
-Того же, что и все. Любви, счастья, взаимопонимания, дружной семьи, любящих детей...
-От Юсси??
-Что, прости, ты сказал?
-Извини, задумался.
-Понятно, чтобы любимый человек тебя ждал дома, а потом, - тяжелый вздох, - и хорошие умные внуки появятся... Кстати, как там Ану?
-Она уехала в Милан.
С каждым годом мама Юрки все меньше и меньше верила в то, что союз Юрки с Ану имеет право на жизнь, поэтому стала уже спрашивать прямым текстом:
-А когда вы поженитесь?
-Не знаю...
-Сынок, ты сам-то хочешь этого?
-Э... Нет.
-Тогда может быть вам стоит расстаться? Ты найдешь себе другую девушку...
-Да я ищу, мам. Обещаю, что когда-нибудь женюсь!
-Ты уже столько раз обещал...
Дальше они провели небольшую задушевную беседу и разъединились.
Так, ничего нового она не сказала. Было ли там что-то важное? Вроде нет. Или?.. Юрки
АВТОР:Mixxxaru-san
НАЗВАНИЕ: Чертяга
СТАТУС: закончен
БЕТА: нет, но в с середины Rin Paranoid Slumber
РЕЙТИНГ: уже NC-17
КАТЕГОРИЯ/ЖАНРЫ: Slash/Angst, Humor, Romance
ПЕРСОНАЖИ/ПЭЙРИНГ: J69/ Jussi69
РАЗМЕР: уже Midi
КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ: сама не знаю. Герои страдают фигнёй. Юрки допекает Юсса. И это только начало...
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: опять не знаю. Ну, в общих чертах - гомофобно настроенным личностям не читать, или если уж прочитали - не топать ногами и не брызгать слюной.
ОТ АВТОРА: мой первый слэш... Судить не очень строго, плиз!
ДИСКЛЕЙМЕР: фанфик был создан не с целью извлечения прибыли, и... Да, хотелось бы мне повладеть всеми этими героями, но увы! Они общественные, и я имею на них ровно столько же прав, сколько и остальные граждане планеты
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: ну размещайте, только мне скажите, кто, где и когда
часть перваяЧертяга
Все завязалось на пустом месте. Юсси обвел блуждающим взглядом помещение туравтобуса, взгляд ничего не зацепило, но лишь только он упал на Юрки, как тот мгновенно открыл глаза и посмотрел в упор на драммера, и через мгновение опустил ресницы, делая вид, что по-прежнему спит. Юсси как будто током ударило. Ох, парень, умеешь же ты стрелять глазками, ведь это был не обычный взгляд, это был взгляд бывалой шлюхи. Барабанщик малость прибалдел от такого и вновь осмотрел всех присутствующих. Ничего не произошло. Все было абсолютно также, словно ничего не произошло. Тут Бази, до того негромко наигрывавший на гитаре, обратился к солисту, чтобы уточнить детали песни. Ему пришлось растолкать Юрки, и тот, со сна еще недопонимавший ситуацию, попытался в меру сил и возможностей помочь гитаристу. Он точно спал. Юсси наверно просто показалось. Вот к чему приводят длительные гастроли, а ведь он еще не пил. Что же будет на нетрезвую голову? Но тут одна деталь привлекла его внимание – голос Юрки. Он был обычный, каким солист пользуется в обычной жизни, а за годы, проведенные вместе с ним, Юсси запомнил одну особенность – после сна у Юрки очень страшный голос, таким только ужастики озвучивать. Так показалось ли ему?
Далее все происходило как всегда, по накатанной, но Юсси уже стал запоминать как жест Юрки в свою сторону. Гастроли подходили к концу, и на одной из пьянок солист до того упился, что стал уже отталкивать девушек от себя, причем грубо. На финском слышалось невнятное бурчание, общий смысл которого был ясен – солист обижен жизнью. Юсси был еще не так пьян (он все еще сомневался после того зырка Юрки), и, оглядевшись вокруг, понял, что если сейчас же не заберет господина Линнанкиви с этого праздника жизни, то тот начнет колотить кого попало. Сочтя себя в какой-то степени суперменом, барабанщик попытался поднять и увести солиста, но не тут-то было! Попробуй, подними такого бегемотика, да еще и пьянущего, и агрессивно настроенного. Тогда Вуори решился на крайнюю меру, зная, что потом ему за это влетит. Он с силой дернул его за волосы, и Юрки тут же подскочил, не желая оставлять Юсси такой подарочек в стиле вуду. Взгляд солиста ненадолго прояснился, бурчание прекратилось, но через несколько секунд все повторилось – глаза заволокла мутная пелена, и он стал оседать вниз. Драммер мысленно попросил прощения у солиста за все хорошее, и потащил того за волосы к дверям. Дело происходило в одном из номеров гостиницы, и целью Юсси было пробуксировать Юрки до его номера. Как только они вышли в коридор, как из глотки Юрки69 послышалось довольно громкое бормотание, что он может дойти сам. Юсси обернулся, пожал плечами, взял его за руку и повел дальше.
-Что ты делаешь? Оставь меня!
-Как скажешь, - Юсси повалил одногруппника на кровать. Горизонтальное положение привело солиста на более позитивный настрой, и он даже нашел в себе силы приподняться на локтях и разлепить глаза:
-Ой, Юсси! А что ты здесь делаешь?
-Спасаю тебя от тебя же.
Барабанщик мрачно присел на кровать, достал сигарету и задумался о том, могло ли это чудо зыркнуть на него в том автобусе. В реальность Юсси пришел лишь когда Юрки вдохнул полный рот сигаретного дыма и поперхнулся. Чертыхнувшись, Вуори затушил сигарету.
-Юсси, ты меня убиваешь!
-Ты сам убиваешь себя с особым рвением, мне остается только восхищаться.
-Не в этом смысле...
Драммер удивленно посмотрел на солиста. Тот улыбнулся и посмотрел на него тем самым шлюшкиным взглядом. Сверкнули голубые глаза, и тут же спрятались в подушку. Ага, значит все-таки не показалось. Сейчас, мой дорогой, ты так пьян, что не можешь сыграть роль идеально. Юсси осторожно протянул руку к голове Юрки, тот выглянул из подушки, хихикнул, увидев руку драммера, и спрятал голову под подушку. Юсси резко выдернул подушку из его рук и отбросил. Солист поднял на него удивленный взгляд, самый обычный, к которому Юсси давно привык.
-В каком смысле? – барабанщик был мрачен, как вечерняя туча.
Зрачки Юрки расширились от удивления:
-Ты чего?
-Я тебя убиваю – в каком смысле?
Линнанкиви сморщил носик:
-Ох, прошу – отстань, мне и так хреново, - и стал укладываться спать в одежде и без подушки. Юсси махнул рукой и собрался выходить – чего терзать пьяного? Но на пороге вновь услышал смешок. Он медленно повернул голову на Юрки, тот валялся с ехидной улыбочкой и трепал свои волосы. Черные волосы каскадом разлетелись по белоснежной простыне, губы в улыбке обнажили белые зубы, черная шелковая рубашка приоткрыла часть его груди, позволяя разыграться воображению, кожаные брюки со шнуровкой заставили бы воспылать любовью к нему любую девушку, но не Юсси. Барабанщик усмехнулся и собрался выйти, но тут Юрки вновь внезапно стрельнул в него глазами как в автобусе. У драммера даже челюсть отвисла. Тут в голову ударило все спиртное, выпитое до этого, и он на ватных ногах стал подходить к кровати. В глазах Юрки плясали ледяные чертики. Охрипшим голосом Юсси сказал:
-Ты это...чего?
Солист с наслаждением спрятал чертей за ресницами, но на его губах была игривая улыбка.
-Эээ... Я не девочка, может, ты меня путаешь с кем-то? – продолжил Юсс.
-Тебя ни с кем не спутаешь.
Это привело драммера в окончательное замешательство.
-Юрки?
Ресницы приподнялись, открывая синее пламя под ними:
-Да?
-Кажется, я перепил.
-Ложись, отдохни.
Да он же совсем трезв! Либо он протрезвел за несколько последних минут, либо притворялся весь вечер. А вот Юсси пьян...
-С тобой что ли?
Юрки вновь прикрыл глаза и облизал губы:
-Ложись со мной, вдруг ты до своего номера не дойдешь?..
-Дойду!
-Да ладно!
Внезапно солист ударил барабанщика под колени, и тот свалился на него.
-Ты даже на ногах стоять не можешь.
Барабанщик в попыхах перелезал через солиста, но, видимо, черти тому помогали – Юсси запутался в одеяле. Юрки потянул одеяло на себя, заявив, что ему холодно.
-Ты же в одежде! – процедил Юсси.
Линнанкиви удивленно осмотрел себя и исправил сий вопиющий факт – снял рубашку и принялся за брюки.
-Шнуровка такая сложная...
-Сам выбирал! – рявкнул Юсси и вскочил на пол, выбираясь из одеяла. Наконец, избавившись от этого ненавистного предмета, он его расправил и накрыл Юрки им с головой. Драммер фыркнул, пожелал солисту спокойной ночи и ушел, оставив Юрки в замешательстве.
Гастроли закончились. Юрки вел себя как ни в чем ни бывало, и у него была идеальная причина – он тогда был пьян, и ничего не помнит. Вернулись домой, и наконец-то расслабились... Дня три, а потом этот чертенок Юрки опять всех притащил на студию, заявив, что у него есть тройка таких чудесных текстов. Бази его поддержал, и остальные съехались от безысходности. Стояло лето, в студии было хорошо, спокойно, работа шла как по маслу, без напрягов, как будто и не было этих затяжных гастролей. Студия находилась на окраине города в весьма живописном месте, и гулять вокруг нее на перерывах было сплошным удовольствием. Под конец дня спокойствие разорвала Ану своим прибытием. Она начала ругаться с Юрки, и Юсси вышел на улицу покурить, не желая выслушивать чужие разборки. Студия была построена из экологически чистых материалов – из дерева, и барабанщик вышел на крыльцо, присел на ступеньку и закурил. Следом вышел и Тимо-Тимо, и так же сел рядом:
-Эх, женщины. Женишься – ошибешься, и не женишься – опять ошибешься.
-Что, опять со своей поссорился?
-Да. У тебя-то как на личном фронте?
-Да глухо, как в танке.
Тимо фыркнул и посмотрел в небо. Там висела огромная туча, но горизонт был чист, и их освещало закатное солнце.
-Кажется, дождь собирается, - заметил гитарист.
-Грибной, - добавил драммер.
Через несколько минут по крыше застучали первые тяжелые капли, и Тимо ушел внутрь. Крыльцо было под навесом, и Юсси остался задумчиво созерцать каприз природы. Сзади вновь послышался хлопок двери, и кто-то стал спускаться. Потом он сел сзади барабанщика, приникнув к нему вплотную, прижавшись грудью к спине, и Юсси услышал до боли знакомый запах, и хотел было что-то сказать, но Юрки вовремя приложил палец к его губам:
-Не надо. Слушай дождь. Расслабься. Облокотись на меня. Закрой глаза.
И драммер подчинился. Юрки обнял его за плечи, а он слушал дождь с закрытыми глазами. Тихо. Спокойно. Тревога ушла, ведь рядом такой близкий человек. Юсси казалось, что он знает его даже лучше, чем себя. Наверняка сейчас он также сидит, прикрыв глаза, и слушает шелест воды по крыше, по траве, по камням дорожки... И на душе такое умиротворение. А потом... Юсси не смог бы точно отметить момент, когда это началось. Солист начал покрывать шею драммера ненавязчивыми поцелуями, почти воздушными. Юсси набрал воздуха, чтобы что-то сказать, но его губ вновь коснулся палец. Хорошо, если ты просишь, если настаиваешь... Разве можно сопротивляться такому старому другу? За все эти года они стали гораздо больше, чем друзьями, и даже не братьями... Как назвать людей, для которых рука другого за время всей жизни в своей руке стала настолько привычной, что почти срослась с собственной? Юсси открыл глаза, и увидел вдали радугу.
-Смотри, радуга.
Юрки ненадолго открыл глаза, и сразу прикрыл их:
-Одна из многих.
-Но эту я запомню.
Солист вновь открыл глаза и добавил:
-Наверное, я тоже.
Дождь кончался, туча пролилась живительной влагой и уходила радовать других. Радуга помаленьку пропадала. И все-таки Юсси решился:
-Зачем это?
-Что?
-То, что ты делаешь. Сейчас, и до этого...
-Ох, малыш, ты ведь не умеешь без лишних вопросов, верно?
-Да...
-А у меня нет лишних ответов.
Он встал, и барабанщик сразу ощутил холод спиной. Ему пришлось вновь напрячься и сгорбиться, заняв привычную позу. Юрки ушел, дождь ушел, и он остался один на этом крыльце с сигаретами.
И снова потекла жизнь своим чередом. Что случилось? Все изменилось. Устал? Да, он устал. Еще тогда, на гастролях, он ныл из-за этого. Голубой лед глаз подернулся пеленой, и вдохновение ушло. Тексты? Да какие тексты, ему бы только до бутылки дотянуться, дойти, найти, напиться и забыться. Зачем все это? Слава? Это не то. Слишком много для обычного парня с гитарой, и слишком мало для такого амбициозного человека, как он. Любовь? Что это? Она – со скандалами и порывами разбить голову об стену? Она – с замалчиванием щекотливых подробностей, и такой вид, будто все в порядке? Игра. Всегда это будет партия на двоих в дурака, где один таскает карты из биты, а другой держит в рукаве. И другой обязательно знает о махинациях первого, но только какие карты выпадут? Что он держит – козыри или шестерки? Нет, не хочу. Родственники – а они есть? Образ матери всплывает в голове частями, и пока вспоминается одна, забывается другая. Нет, нельзя позволить грязным липким мыслям испачкать этот светлый образ. Что осталось? Немного. В голове всплывают лица, до боли знакомые, но такие чужие. Кто это? Какая разница, проблема не в этом. А в чем? Господи... Это так готично – храм, образы святых на стене, распятый Христос на кресте, свечи и он в черном плаще. Пресвятая дева Мария, пожалуйста, укажи путь! Молчишь? Пустота давит на плечи, лица на витражах равнодушные, нет, насмехаются. Стой, плач, умирай, да сдохни здесь! Глаза болят. Дождь по плечам, по волосам, заливается за шиворот. Никто не узнаёт – а как он выглядит? Дисплей, поливаемый дождем. Чехла нет – сколько проживет сенсорный монитор? Прошелся по списку – не то, не то, это по работе, этот только фальшиво улыбается и целует воздух у щеки, кто там еще? Этого жалко... Жалко? Что за слово?.. Гнев. Никого. Ах нет, есть еще кто-то. Он помирился с женой, зачем я им? Он уехал... Он тоже ушел с головой в семью... Нет, бухает, но не хочу. Черт! Выронил смартфон, ударивший его током. Пошел вперед, опустив голову, погруженный в мысли. Что дороже – его голова, или грязь в этих лужах и на сапогах? Воспаленная голубизна прячется за солнечными очками, потом подъезд. Где он? Знакомое место. Ноги знают, куда идти, и он снова ушел в свои мысли, позволяя ногам нести его.
-Юрки?
Что? Только сейчас понял, как устали ноги таскать его тело целый день по залитому дождем городу. Холод. Внезапно содрогнулся всем телом и медленно поднял глаза. Медленно снял очки и встретился с чужим взглядом. Серое удивление, потом понимание и усмешка. Оглядел с ног до головы – растрепанные волосы, приоткрытые губы, черная майка с черепами и красной розой, руки, скрещенные на груди, на шее побрякушка, непонятные брюки, вьетнамки.
-Да что с тобой?
-Что? – вздрогнул от звука собственного голоса.
-Проходи, раз уж пришел. Да ты весь мокрый, гулял под дождем весь день?
-Сколько времени?
-Без малого восемь.
Много. Вошел. Снял насквозь мокрый плащ, снял сапоги, и снова все тело содрогнулось. Он бы сблевал сейчас, но в желудке такая пустота, что рвотный позыв прошел в холостую. Что это? Мир какой-то цветной, а потом все пропадает. Чужое дыхание на ухо, чужие руки. Нет, снова здесь, в коридоре. Обернулся.
-Откуда ты такой на мою голову? Давай, давай, двигай ногами, сейчас чая дам. Да ты замерз! Юрки!
Прошел на кухню, на плечах уже какой-то плед. Встревоженное лицо.
-Нет, тебе нужно в теплую ванную. Нет, в горячую. Сейчас наберу.
Ушел. Ноги замерзли, дыхание сбилось, с какими-то всхлипываниями. Хоть бы кусочек съесть! Ничего нет. На столах обычно фрукты стоят, или цветы... Несколько бутылок валяются на полу, небольшой беспорядок. Небольшой? Очнулся.
-Ты меня пугаешь. Иди в ванну.
Помог подняться, с его помощью прошел в светлую ванную.
-Я смартфон потерял.
-Где?
-Не знаю. Уронил.
-Раздевайся.
Что? Обернулся и вспомнил его имя. Юсси. Снял куртку, удивленно взглянул на водолазку. Пальцы громко дрожат - перстни. Помог снять водолазку.
-Ты раздеться-то можешь?
Пальцы окоченели, непослушные. Холодно.
-Извини, я не вовремя.
-Нет, как раз самое время. Ты под кайфом, что ли?
-Что?
Схватил голову, посмотрел в глаза. Осмотрел руки.
-Не стой, раздевайся.
Непослушные пальцы все же справились с джинсами, разделся и залез в воду. Горячо. Ожог. Дыхание сбилось. Плохо, больно. Схватился за живот, уткнулся в воду, вдохнул. Металлический привкус в горле. Холод внутри и жар снаружи – не могу. Но не надо идти... Положил голову на стенку ванны и прикрыл глаза. Что я делаю? Что все это было? Стал вспоминать. Девушки, выпивка, нет, не то. Друзья. Да, и он любит их. Но вернулись с гастролей и расстались. Это же просто друзья... Чего бы тебе еще хотелось? Дом. В доме бардак и холодно. Пусто. Одиночество. Не могу с другим. Нечего отдать. Пуст. Пришел сюда – а он, наверно, недоволен. Зачем? От тебя только неприятности. Что ты умеешь? Что ты можешь? Посол доброй воли – смешно. Он – и посол. Искренне верил в это. Когда это было? В прошлой жизни? Больше похож на тень, чем на что-то стоящее. Открыл глаза. Болят. Внезапно начал делать судорожные глотки воздуха. Как плохо. Да я же умру в этой ванне! Он там, он ждет меня, а я тут медленно умираю. Прости. Легкие стянуло стальным обручем, и он приложил усилие. Встал – так странно. Стало хуже. Я могу встать и уйти? Я – могу? Посмотрел в зеркало. Здравствуй, господин Линнанкиви. Нет, не так все плохо. Такой же, как и обычно, только больной. Все болеют. Это пройдет. Накинул его халат и вышел.
-Я уж думал, ты утонул, хотел уже идти дверь выламывать.
-Прости.
-Тебя трясет как собаку. Что случилось? Да не стой, садись сюда.
Сел и осмотрелся. Помню эту кухню. Пили здесь. Здесь были друзья, были девочки. Подрались однажды – из-за чего? Выкинул тогда стол в окно, приложил его табуреткой, оставил часть себя на газовой плите. На следующий день был концерт. Встретились, молчали. Потом само собой забылось. Все пришло в норму, но отношения стали более деловыми и менее дружескими.
-Юрки?
И вот эти серые глаза смотрят на него в упор. Стыдно. Спрятал взгляд.
-Пей вот.
Сунул ему в руки обжигающую кружку. Поставил на стол – слишком горячо. Открыл окно – до сих пор стеклянное. Закурил. Запах дыма, дождя и бензина. Курит, ждет и смотрит. Взял кружку и отхлебнул. Вкусно, тепло. На плечах снова тот плед. Отпустило.
-Слушай, у меня мед где-то был, ты простыл неверно?
Так хорошо с ним сидеть здесь и молчать. Закрыл глаза, собрался и сказал:
-Что со мной?
-Ты устал очень. Выспишься, и станет гораздо легче.
Внезапно под рукой скол стола. Тот самый, который выкинул в окно, он его любит, он удобный, идеально вписывается сюда. Он реставрировал. Как же тошно от себя самого! Он пододвинул вазочку с медом, а надо бы ударить... Голоден, съел все быстро.
-Ты голоден, а у меня и нет ничего, я готовлю плохо, ты знаешь.
-Что это?
-Где?
Кивнул в кружку.
-Шиповник.
-Ты завариваешь шиповник?
Пожал плечами и продолжил шариться в холодильнике. Как много я не знаю о тебе! Совсем чужой. Одинок. Закрыл окно и что-то делает. Здесь хорошо, точечный желтый свет и уютно. Два пятна света – здесь и над плитой. Где-то вдалеке музыка. Облокотился на стену и прикрыл глаза. Ничего не надо. Так хорошо.
-Прости.
-За что?
-За то... Я ударил тебя тогда.
-Когда?
-Здесь.
Молчание. Открыл лаза. Смотрит задумчиво на меня.
-Забудь.
-Не могу.
Снова молчание. Что ты хочешь услышать? От кого ты получил пощечину? От великого вампира из Хельсинки? От крутого солиста популярной готической группы? От посла доброй воли? От слабого и никчемного человека. От труса. Кто я для тебя?
-Кто я для тебя?
Вздрогнул.
-Юрки... Тебе лучше молчать.
Ну да, кто я? Ты здесь хозяин. Поставил тарелку. Рис?
-Спасибо.
Добавил кусок мяса. Съел все это, и не заметил как. Устал.
-Я дурак.
-Почему?
Безумие – сидеть на этой кухне и так говорить. Каждое слово – боль. Не могу остановиться.
-Нет, не дурак. Пустой. Ты любишь?
-Кого?
Сглотнул, прикрыл глаза. Что скажу?
-Любишь? Ну... Меня...
Тишина. Открыл глаза. Пронзительные серые глаза, не мигают. Это, наверное, слишком – прийти сюда, позволить ухаживать за мной и задавать такие вопросы.
-Извини, пойду домой.
-Ночуй у меня.
Ты меня оставляешь? Тебе мало всего этого? Посмотрел на него – тот же взгляд. Ты ждешь, что я брошусь умолять простить меня? С обещаниями? В ногах? Брошусь, буду, не сегодня. Я устал. Согласен.
-Хорошо.
-Выпей еще шиповника.
Бокал полон, а он открыл пиво. Молчим, пьем. Тишина изводит, не могу.
-Все телефоны потерял.
-Восстановишь.
-Вдруг найдет кто? А там вы все, Вилле, Бэм...
-Забей. Объяснишь потом. Как потерял-то?
-Я хочу спать.
Кивнул и ушел. В окне темно. Сколько времени? Какой день недели? Что завтра? Он все сделает. Он выручит. Простит и снова поможет. Он отдаст, я возьму. Так всегда было.
Засыпая и глядя на деревья в окне, думаю, что завтра ты уже не увидишь меня таким. Завтра я напишу новые тексты, и все вновь закрутится. Тебе же все кажется, Юсси? Тебе и этот вечер показался.
Солнце коснулось лица, и я проснулся, сразу вспоминая, что за стеной спит солист. Пришел вчера весь мокрый и замерзший, вел себя странно. Пришлось набить его сапоги газетой и поставить в теплое место, они не выдержали его прогулки. Что с ним случилось? Вроде он не под кайфом был, и не в ломке... Странный какой-то. Эти мысли окончательно разбудили Юсси, и он встал.
Чертяга, мог ведь и простудиться, нужно померить ему температуру. После душа завариваю ему в очередной раз шиповник – очень полезная штука. Смотрю на побитый стол, вспоминаю вчерашний разговор. Зачем он вдруг вспомнил о той драке? Наверное, и не знал, за что извинялся. Ссора была банальной – из-за девушки. Из-за моей девушки, он оскорбительно отозвался о ней. Мы оба были пьяны, и подрались. Лучше не драться с пьяным Юрки, лучше бежать от него без оглядки. Меня тогда ангел, наверное, уберег, я увернулся в последнее мгновение от этого стола. Юсси провел рукой по сколу на крышке стола, выпил кофе, закурил, обдумывая странное поведение Юрки. До этого солист пил беспробудно, забил на творчество, и остальные забили на него, устроив себе счастливые выходные. Но вот опять потянуло в студию, такая штука – за столько лет лица одногруппников до того опостылели, что глаза на них на гастролях не смотрят. Приедешь домой, отдохнешь недельку-две, и опять тянет в студию к этим лицам и к старым разговорам. Надо Юрки вытаскивать.
Шиповник настоялся, и Юсси пошел к Линнанкиви.
Солист безмятежно дрых с блаженным личиком. Барабанщик сразу вспомнил вчерашний разговор: « - Кто я для тебя?» Не знаю, но больше чем друг. Гораздо. Я не знаю тебя, порой я боюсь тебя, и « - Любишь? Ну... Меня...» Люблю. Только тебе об этом знать не обязательно. Юрки, хоть и с мешками под глазами, выглядел прекрасно. Должно быть бог был в очень хорошем настроении, создавая его тело, а вот с душой явно схалтурил. Юсси поставил кружку на тумбочку и легонько потрепал его по плечу. Сразу открылись голубые глаза, и рот расплылся в улыбке.
-Доброе утро, - драммер приложил ладонь тыльной стороной ко лбу солиста.
-Доброе. О, ты принес мне кофе в постель? Как это мило с твоей стороны.
-Это шиповник.
-Тот, что вчера был? Мне понравилось, очень вкусно.
Юрки сел поудобнее и отхлебнул.
-Сам-то не хочешь попробовать?
-Нет.
Глаза солиста тут театрально расширились:
-Ты хочешь меня отравить! Меня, как Юлия Цезаря, предал самый близкий человек!
-Так уж самый близкий? А как же Ану?
Юрки сморщился:
-Давай не будем портить столь чудесное утро упоминанием этой фурии.
Внезапно солист быстро поставил кружку, схватил барабанщика и посадил к себе на колени, взял кружку:
-Пей! Умрем вместе!
Юсси оторопел от такого. Тем временем Юрки немного отхлебнул и потянулся к другу. Юсси так и не успел прийти в себя в тот момент, когда к его губам прильнул солист, и ни сколько не сопротивлялся. В рот влилось два небольших глотка, а за ними последовал и язык. Барабанщик проглотил настой из шиповника, и опомнился лишь когда язык Юрки уже по-хозяйски двигался в нем. Юсси попытался оттолкнуть вампира, но тот без особых усилий повалил его на спину и сам оказался сверху.
-Ты с ума сошел? – драммер расслабился, размышляя над весовыми категориями и над тем, что противостоять этому откровенному взгляду не может (да ладно, не ломайся, чего уж там?).
-Ага.
Юсси внезапно ухмыльнулся собственной идее:
-Ты спрашивал, кто ты для меня? Все еще хочешь узнать?
Юрки внимательно посмотрел ему в глаза, он не терял достоинства и в такой момент. Обезоруживающие голубые глаза с усмешкой и легкой грустинкой – как таким не поддаться?
-Расскажешь позже.
Драммер внезапно вырвался из-под вокалиста и убежал на кухню. Желание было только одно – выставить этого засранца вон, и Юсси вбежал обратно в комнату. Юрки не было, но вот его одежда... Барабанщик подскочил, как подстреленный, схватил его одежду и выбежал из комнаты в поисках Юрки. Тот заперся в ванной, Юсси пнул дверь, плюнул и ушел на кухню. Через некоторое время из ванной вышел довольный собой солист, но споткнулся об собственную одежду, и едва не растянулся на полу.
-Юсси, мать твою!.. Что ты наделал?!
Барабанщик мрачно курил:
-Одевайся.
Вуори вспоминал все методы казней средневековья. Особенно его бесило то, что этот Чертяга надел его халат и его тапки, а вот свои трусы оставил в ванной. Юрки захлопал ресницами как девочка:
-А завтрак?
Юсси ответил ледяным тоном, изо всех сил стараясь сразить его одним взглядом:
-Одевайся и уходи.
Как ни парадоксально, но солист мало того, что остался жив, так еще и чувствовал себя прекрасно, и улыбался довольной улыбкой:
-Дай мне свой телефон, я вызову не такси.
Юсси мрачно подал ему телефон, Юрки набрал номер, и:
-Алло! Мне, пожалуйста, одну, - взгляд на Юсси, - нет, две пиццы с грибами и с болгарским перцем!
Барабанщик в очередной раз оторопел, не замечая, как фильтр сигареты обжигает пальцы. Наконец, боль из пальцев достигла его мозга, он бросил окурок, вскочил и заорал:
-Что ты себе позволяешь? Вон из моего дома!
Юрки сел на стул, облокотился на стол и мечтательно закатил глаза:
-Я люблю пиццу с вином, красным, полусухим. У тебя, случайно, нет вина? – сладкий взгляд на Юсси, сидевшего напротив.
Больше всего сейчас драммер мечтал достать бутылку его любимого вина и разбить ее о его голову. Похоже, что Юрки забавлял взгляд барабанщика, у которого только что пар из ушей не шел. Юсси нервно закурил еще одну сигарету.
-Похоже, ты не настроен на дружескую беседу, ну ладно, - солист заглянул в холодильник, - Что тут у нас? Пиво, пиво... Минералка, колбаса... Салат какой-то, газировка, соус... О!
Юрки нашел в овощном отделе несколько огурцов и достал два, подал один другу, а другой сам стал есть:
-Кушай, для здоровья полезно.
Мало-помалу Юсси успокаивался. Чертяга хочет с ним завтракать? Ладно, это не конец света. Они еще недолго посидели в молчании – один курил, другой ел огурец, когда раздался звонок в дверь.
-Открой, к тебе пришли, - раздался мелодичный бас.
-Сам плати за пиццу!
-Извини, но мои деньги промокли, а кредитки они не принимают.
Юсси встал и пошел открывать дверь, по пути прихватив кошелек. Открыл дверь:
-Доставка пиццы.
Необходимые операции были проделаны, когда разносчик внимательно посмотрел на барабанщика и сказал:
-Вы так похожи на драммера из группы 69 глаз...
Юсси ответил ледяным взглядом, и парень ушел, насвистывая lost boys. Барабанщик явился под ясные очи дожевывающего огурец коллеги.
-Вот.
Юрки поставил пиццу в микроволновке (она остыла за время доставки) и сказал:
-Надо бы собрать всех в студии.
-Надо же, ты решил поработать? Мы уж и не надеялись.
-Да, я чувствую, как расправляются крылья за моей спиной! И у меня уже есть пара текстов, правда, пока только в голове. Надо встретиться с Бази.
Звякнула печь, и Юрки поставил перед Юсси тарелку с пиццей, и загрузил в микроволновку другую.
-Юрки!
-Что?
-Что ты себе позволяешь?
(-Ах, мой сладкий, если бы еще и ты мне это позволял, то был бы еще слаще. – первоначально был именно этот вариант, но я одумалась)
Юрки бросил непонимающий взгляд, и Юсси уточнил:
-Зачем ты... эээ... целовал меня? И почему ты перестал уважать меня этим утром?
Солист тут же подлетел к нему, отчего Юсси начал вскорости отсаживаться от него.
-Обиделся? – на барабанщика смотрели такие по-детски невинные глаза, умолявшие простить его, что Юсси невольно сменил тон на менее категоричный:
-Эээ... Да. Вернее, я тебя не понимаю.
Юрки придвинулся ближе (они сидели на чем-то вроде лавки) и положил голову ему на плечо, трепля его волосы. Юсси совсем растерялся.
-Если бы только знал, Юсси.
-Что?
Главный финский гот мягко улыбнулся и пошел за своей пиццей.
-Слушай, если тебя что-то беспокоит, выкладывай, я выслушаю, я помогу.
-Да... – его взгляд скользнул по трещине в столе, которая была ближе к Юсси.
-Я выкину этот стол к чертовой бабушке, если ты будешь так смотреть на него.
-Ну что ты, он же тебе так нравится.
-Когда ты на него так смотришь, у меня возникает ощущение, что ты его вновь хочешь бросить в окно.
Юрки помрачнел и уткнулся в тарелку:
-Не люблю повторяться.
-Успокоил. С поцелуями то же?
-Неет, я же мастер поцелуев! И потом, ты мне что, предлагаешь целоваться каждый раз с новым человеком? Так ведь и СПИД несложно подхватить.
-Раньше ты об этом не задумывался.
-Возраст берет свое.
Юрки достал из холодильника пиво, подал другую банку другу, и с удовольствием подставил лицо осеннему солнцу. Юсси выпил немного, подумал и сказал:
-Слушай, будь другом, закрой входную дверь с той стороны.
Вокалист усмехнулся и пошел одеваться.
-Я позвоню тебе.
-Я буду ждать.
-Скинешь по почте все номера?
-Угу, - барабанщик смотрел в окно и думал о чем-то сумбурном. Мысли перемешались, и вспоминался поцелуй с Юрки и бывшая девушка драммера.
-Где мои сапоги? Эй, Юсси! – Юрки подошел сзади и стал массировать его воротничковую зону. Барабанщик сразу очнулся, но не спешил его отталкивать. Вокалист наклонился и на ухо прошептал:
-Не выспался сегодня?
-Извини.
Юсси достал сапоги, достал из них газету. Юрки обратил внимание, что они чистые и натерты обувным кремом:
-Спасибо, ты так заботишься обо мне. Настоящий друг, - и поцеловал друга в щеку.
-Еще раз поцелуешь, и буду тебе настоящим врагом.
-Это тоже неплохо.
Солист оделся, и барабанщик закрыл за ним дверь.
Следующую ночь Юрки провел наедине со своей музой, а Юсси в баре с девчонками. Провожая взглядом очередного симпатичного мальчика, он в который раз задумался о солисте. С чего вдруг тот стал подбивать к нему клинья? Девочек у него пруд пруди, да и мальчиков, есть постоянная спутница жизни, зачем он это делает? И чего добивается? Эти вопросы потонули в бесконечном потоке спиртного.
В пять утра Юрки пил кофе на своем балконе и размышлял о жизни. В его мыслях не так часто появлялся Юсси, но гораздо чаще, нежели раньше. Его окна выходили на восточную сторону, и солист безмятежно ждал, когда заалеет небо, надеясь, что очередной рассвет вдохновит его на очередное стихотворение. Внезапно на его плечи легли руки. Догадываясь, чьи это руки, Юрки все же закрыл глаза, и представил, что это Юсси. Затем он резко вздрогнул и обернулся. Ану села на соседний стул:
-Все трудишься?
-Ага.
Она с милой улыбкой посмотрела на него:
-Ты такой красивый в этом полумраке. Настоящий вампир.
-Спасибо милая. Ты тоже как всегда прекрасна, - однако на его лице не было и тени радости.
-Знаешь... Я уезжаю на показ миланской моды.
-Когда?
-Через три часа.
-Я очень рад за тебя. Надеюсь, тебя пригласит Лакруа или Готье.
-Я так люблю тебя.
-Я тоже люблю тебя милая.
Они коротко поцеловались и она ушла. Юрки мрачно допил кофе, понимая, что муза к нему сегодня не спустится.
Днем в студии собрались Юрки, Бази и Юсси. И Юсси, и Бази плохо понимали, зачем здесь нужен барабанщик, но раз Он сказал «надо»... Студия была в живописном месте рядом с лесом и озером. Все участники группы оценили преимущества природы перед городом, но Юрки был доволен больше всех. Он любил выйти на перерыве прогуляться в лес, доходил до озера, размышлял над дальнейшими песнями, потом начинал распеваться, и остальные члены команды, молча на крыльце, слушали душераздирающие вопли из леса. Все понимали, что маэстро готовится записать сногсшибательную вокальную партию.
Большую часть времени Юрки и База спорили, а Юсси приходил в себя после вчерашней попойки. На следующий день подтянулись и остальные музыканты, и репетиции начались в полную силу. Потом приехал и продюсер (он только уехал на Мальдивы, как Юрки посетила муза, и пришлось продюсеру в спешке лететь в холодную Финляндию). Вокалист работал как заведенный, внезапно осознав, сколько времени упустил зря. Остальные были готовы работать, но не были готовы жить этой работой, и всеми правдами и неправдами уговаривали каждый вечер Юрки прерваться на ночь.
Однажды таким вот вечером, когда солист ненадолго исчез из виду, звукорежиссер, продюсер, Бази и Тимо-Тимо радостно сели в машину и сорвались с места, мгновенно набирая скорость, пока Юрки не опомнился. Темнело. Юсси вышел из леса и закашлялся пылью из-под колес уезжающей машины. В печали он посмотрел на другие две машины – Юрки, которая давно уже не уезжала отсюда, и свою собственную. Арчи обычно приезжал на машине Юсси, или на такси. «Надо ехать домой» - подумал барабанщик, вспоминая все недвусмысленные жесты вокалиста в свою сторону. Во время репетиций Юрки вел себя как обычно, только иногда драммер ловил на себе его задумчивые взгляды. В студии было темно и подозрительно тихо, Юсси даже удивился тому, что Юрки не бегает по ней и не возмущается тем, что парни уехали слишком рано. Барабанщик зажег свет и пошел собирать свои вещи, уложив почти все, он услышал за спиной бархатный голос:
-Они уехали.
А в душе Юсси жила и крепла надежда уехать незамеченным... Которую растоптал Юрки.
-Мне тоже пора.
-Куда? – драммер услышал дыхание в свой висок и медленно повернул голову:
-Это не твое дело.
По груди Юсси пробежались теплые пальцы, смело забрались под футболку и стали теребить живот и грудь, пощипывая за соски. Он замер, не в силах пошевелиться, в тот момент разум отказался давать какие-либо действия, и тело послушно ждало команд. Этих команд не было от Юсси, зато вполне четкие от Юрки, и по телу пробежала дрожь. Барабанщик передернул плечами, пытаясь отогнать наваждение, и тут почувствовал чувственные поцелуи на шее. Руки Юрки свободно гуляли гуляли по его телу, заставляя сокращаться мышцы живота, и, неожиданно, спинные. Уже не владея собой, Юсси запрокинул голову и сразу получил страстный поцелуй. В этот раз он уже отвечал уверенным движениям своего вокалиста, позволяя Юрки делать с собой все, что угодно. Когда проворные пальцы скользнули под ремень брюк, Юсси оторвался и судорожно выдохнул.
Сзади послышался грохот, и все осязательные ощущения драммера прекратились. Он так и остался стоять с запрокинутой головой, судорожно вдыхая и выдыхая.
-Эй, Юрки! Кажется, остальные уехали. Ой, не все...
-Слушай, Арчи, а не много ли мы работаем?
Юсси обернулся и увидел гитариста и вокалиста, ничто не выдавало того, что несколько секунд назад Юрки ласкал драммера. Юрки положил Арчи руку на плечо и продолжил:
-Слушай, мы что-то давно не отрывались хорошенько, давай съездим куда-нибудь, начнем с пива, возьмем девок, отдохнем?
-А, ну давай. А Юсси?
Чертяга бросил игривый взгляд на барабанщика и, не разрывая зрительного контакта, сказал:
-Он устал, смотри, как заработался. Ему нужен всего лишь крепкий сон.
Арчи удивленно вскинул брови:
-Юсси, ты поедешь с нами?
Барабанщик хотел что-то сказать, но слова застряли в горле под ледяным взглядом Юрки, в котором читалось «только попробуй согласиться».
-Нет.
Гитарист кивнул:
-Да, ты действительно неважно выглядишь. Выспись хорошенько, и все пройдет. Ну что, поехали? – и Юрки с Арчи вышли в обнимку из студии. Желание у Юсси было только одно. Убить Его.
У себя дома барабанщик не мог никак расслабиться, нервно курил и полночи пил кофе. Выпить, как ни странно, не хотелось. Около трех ночи он провалился в неверный сон, который на утро не принес облегчения. Наоборот, после пробуждения голова раскалывалась как после попойки. Понимая, что сегодня он не сможет полноценно играть, Юсси все же собрался и нехотя поехал на студию. Там уже все присутствовали кроме Юрки и Арчи. Бази и Тимо жарко обсуждали гитарные рифы, и, взглянув на не выспавшегося и злого драммера немедленно послали его разыскивать вокалиста и басиста.
-Почему именно я? – возмутился Юсси. Только этого ему не хватало – искать неизвестно где теперь уже ненавистных ему людей, Арчи он ненавидел за компанию.
-Мы тут пока гитары писать будем, барабаны пока не нужны.
-А вы звонили им?
-Да, телефоны не отвечают. Наверно, напились и теперь дрыхнут.
-Да, они вчера собирались...
Бази нахмурился и сказал:
-А ты с ними, почему не поехал?
-Очень устал вчера.
-Да ты и не спал, похоже. Тем более от тебя толку не будет, езжай за ними.
Разобиженный на весь мир, Юсси решил сначала навестить квартиру Арчи. Позвонил в дверь, прислушался. Тишина. Позвонил по телефону – трубку не берет, а в квартире прежняя тишина. Значит, они поехали к Юрки. Ну конечно, у него большая квартира, богатая, пить в ней сплошное удовольствие. Только Юрки ее боялся. Вернее, боялся находиться в огромных помещениях один, и если у него не намечалось гостей, то обычно пил в барах. Возможно, Ану он пустил к себе жить только поэтому, но она жила у него от силы два месяца в год... И поэтому же он часто приглашал к себе Юсси, или сам ходил к нему пить. Впоследствии они обменялись ключами от квартир друг друга, и теперь барабанщик поехал к себе домой за теми самыми ключами (я не знаю, какие двери стоят у них в реале, поэтому пусть будет как у меня – две, соответственно, два ключа). Если уж они не в состоянии поднять телефон, то что можно говорить о том, чтобы дойти до дверей?
Юсси сморщился, стоя под дверью Юрки, и от души вжал кнопку звонка. Тишина. Вздохнув, он открыл двери и вошел, закрыл двери и пошел искать одногруппников. Юрки валялся на диване с девицей, другая девушка спала на половом коврике, повсюду валялись бутылки. Одежда валялась по всей комнате, с люстры свешивался лифчик.
-Подъём! – заорал драммер, что было мочи. Люди зашевелились, и Юсси прошел в комнату, разыскивая непочатую бутылку. Сонный солист разлепил глаза и с неудовольствием приподнял голову.
-Что ты тут делаешь?
Барабанщик проигнорировал его фразу и обратился к девушкам:
-Все, дамы, веселье окончено, покиньте помещение! – и пошел искать Арчи. Тот находился в другой комнате также с бутылками, но уже с одной девицей. На этот раз Юсси уже захлопал в ладоши, и, когда они очнулись, сказал:
-Все, девочка, банкет окончен, иди домой. Арчи, нас ждут на базе.
Гитарист закатил глаза:
-Дай мне двадцать минут.
-Хорошо, - барабанщик стал помогать девушке найти свои вещи и настойчиво выдворять за дверь. Удалив эту девушку, он пошел обратно к Юрки. Там он проделал то же самое с другими девушками.
-Юсси какого черта? – девушки были удалены, и разбуженный вокалист недовольно смотрел на своего друга. Было видно, что его явлению он очень не рад.
-А какого черта ты гуляешь посреди рабочей недели? – Юсси тоже был не в восторге от собственного появления в этих стенах.
-Что хочу, то и делаю, это не твое дело!
-Это дело касается всей группы, думаешь, я сюда по своей воле прибыл?
Юрки попытался наорать на барабанщика, но его голова настоятельно советовала ему этого не делать, и Юсси продолжил изливаться:
-Да моя воля, я бы уехал отсюда к чертовой матери, и особенно от тебя! Пошел ты к черту!
-Не ори на меня, - процедил вокалист, сильно жалея, что не может сам орать, а ведь голосок-то у него посильнее будет. Каждое слово Юсси, превышающее сорок децибел, взрывало мозг Юрки изнутри. Драммер носился по комнате, сжимая кулаки и шумно дыша:
-(вот в этом месте по идее должен быть мат, мы же приличные люди!) Ты меня достал со своими закидонами, да что ты о себе возомнил?! Думаешь, тебе все можно?! Можно пользоваться другими людьми как угодно?!
-Я сказал, не ори! – все-таки вокалист решился крикнуть, - Это ты о себе много возомнил, являешься ко мне посреди утра и орешь на меня в моем же доме! Пошел вон!
-Что ты сказал?
-Я сказал, убирайся! Тебя сюда никто не звал, исчезни!
Это перешло все границы, и Юсси подошел к Юрки, не имея возможности схватить его за грудки, - тот был абсолютно голый, вцепился ему в волосы и ударил по скуле. Взбешенный солист подскочил, схватил Юсси за грудки и приподнял, явно намереваясь обо что-нибудь приложить его, но его остановил голос:
-Э... Ребята...
Юрки и Юсси синхронно повернули головы к входу в комнату, там стоял Арчи с округлившимися от удивления глазами и открытым ртом. Солист нехотя поставил барабанщика на пол и отошел от него.
-Ребят, вы чего? – Арчи вошел в комнату, оглядывая своих друзей. Юрки начал одеваться, Юсси сел в кресло и возвел глаза в потолок.
-Что не поделили-то?
Вокалист и барабанщик старательно избегали зрительного контакта друг с другом, и молчали. Арчи успел одеться и опохмелиться, и теперь более или менее пришел в себя. Юрки оделся и процедил:
-Ну, что теперь?
-Юсси сказал, нам нужно в студию. У меня, кстати, ворох пропущенных звонков от Бази и Тимо.
Чертяга проверил свой телефон:
-И у меня.
-Поехали?
Юрки кивнул, и они втроем стали надевать куртки и обувь. Они вышли из дома, Юрки и Юсси по-прежнему не смотрели друг на друга. Вдруг драммер процедил:
-Я не поеду.
-Почему? – удивился гитарист, и тут же ответил Юрки:
-Спасибо, что избавил нас от своего присутствия.
Юсси сел в свою машину и уехал. Арчи задумчиво почесал голову и сказал:
-Зачем ты его... – его перебил вокалист:
-Не болтай, поехали.
Приехав домой, Юсси понял, что очень устал, и лег спать, однако все же был так возбужден, что был вынужден выпить валерианы. В студии, тем временем, стало известно, что Юрки так поругался с Юсси, что последний оказался не в состоянии работать. Вокалист был подвергнут народному гневу, и даже угрозам урезать гонорар. К тому же после вечеринки голосовые связки солиста оказались в нерабочем состоянии, за это он получил отдельный нагоняй, но тут уже досталось и Арчи – за потакание прихотям маэстро. Естественно, муза Юрки сделала ручкой, и его отправили домой. Он решился позвонить барабанщику только вечером, но у того был отключен телефон. Вокалист уже подумывал над тем, чтобы снова уйти в бар, так как пустая квартира начала давить на его психику, но тут к нему явилось воплощение мировой справедливости – Бази с гитарой. Он собирался отчитывать Юрки и по поводу ссоры с Юсси, и по поводу стихов, в которых вокалист залажал.
Драммер распахнул глаза с мыслью о том, чтобы покинуть группу. Сначала его накрыла волна возмущения по поводу поведения Юрки, но потом он представил себя вне группы, и понял, что не уйдет. Заваривая кофе, он даже начал придумывать оправдания солисту – сегодня тот был с похмелья и, соответственно, не в духе. Вчера... Гм... Вчера он так хорошо облапал Юсси, что тот возбудился. Зачем Юрки это сделал? Окна барабанщика выходили на южную сторону, был вечер, и он смотрел, как небо медленно темнеет. Немного пофилософствовав по поводу природы южных стран и родной Финляндии, а именно о быстроте закатов и восходов, он решил напиться. Юсси стал собираться в бар, рассчитывая встретить там Вилле или Лаури, Юху-Пекку на худой конец, но в дверь внезапно позвонили. Драммер мрачно открыл дверь и увидел на пороге свою бывшую девушку Синикку, и не успел смерить ее взглядом, как она вошла.
-Эй, эй, Синикка!
Но она уже вошла и прошастала в квартиру. Юсси закрыл входную дверь в большой печали.
-Ну, и как ты здесь живешь? Ты не исправим, - она пнула бутылку, лежавшую на полу. Дело происходило на кухне, драммер облокотился на дверной косяк, разглядывая девушку. Ростом она была не большая, немногим ниже самого Юсси, с крашеными черными волосами и синими прядями, глаза ее были зеленые, острый вздернутый носик, маленькая верхняя губа и нижняя побольше, на тонких пальцах несколько колец, одно с бриллиантом. Она подошла к своей бывшей любви:
-Юсси! – тут она немного растерялась, захотела взять его руки, но он стойко держал оборону, скрестив руки на груди.
-Послушай, - она опустила голову, - мы так давно не виделись, и... Я соскучилась.
Нежный изумрудный взгляд встретился с равнодушным, цвета грязного льда.
-А я не очень.
Она всплеснула руками и села на (та хосспадя, ну как же эту лавку называют? Которая по стене уголком стоит, в угол хорошо вписывается) диванчик у стола.
-Вот ты всегда был таким холодным.
-Между нами все кончено, и я тебе не очень рад, - Юсси сел на табурет напротив нее. В глазах девушки отразилось искреннее непонимание, поддерживая голову руками, опирающимися в стол, она потянулась к нему.
-Ты куда-то собирался?
-Представь себе!..
-Юуусси! – она подошла к нему и стала поглаживать плечи, - ты, наверное, так устаешь колотить свои барабаны, - руки переместились на его грудь, - забываешь расслабляться, - поцелуй в шею, - перенапрягаешься, - язычок уже ласкает ухо. Барабанщик резко вскочил, освобождаясь от объятий Синикки:
-Я себя прекрасно чувствую!
Девушка отлетела к кухонному шкафу, обиженно лизнула палец и со слезами закричала:
-Да тебя всегда только шлюхи интересовали! Отношения длиннее одной ночи для тебя непомерная тягость!
Драммер вспыхнул:
-Что?! Что ты такое говоришь, сучка! Подо всех стелешься как последняя шалава! Да ты и есть шалава! Шлюха, убирайся!
-Кобель! Ты, и все твои дружки-одногруппники, помешанные на одном лишь трахе! – Синикка хотела отвесить Юсси пощечину, но не рассчитала силу и со всей силы толкнула его. Он ударился головой об угол навесного шкафа и на несколько мгновений выпал из этого мира, сползая по стене.
-Юсси, ты...
-Да убирайся уже!
-Ты ранен... Прости...
-Вон из моего дома!
Мужчина не решался встать, боясь, что вновь потеряет сознание. Он чувствовал, как по затылку стекает теплая кровь, голова болела.
-Но я... – она получила взгляд, полный ненависти, и удалилась.
Шаря по стене, барабанщик встал на ноги, взял сигареты с зажигалкой и пошел в ванную. Кровь не останавливалась, стекала по шее, затекала за ворот футболки. Не зная, как себе помочь, он сунул голову под струю теплой воды. Сразу засаднило, и голова еще больше разболелась. Тогда Юсси сел на табурет, закурил, и стал ждать остановки крови. Футболка намокла и прилипла к спине. Через несколько минут он услышал, как открывается первая входная дверь. Потом ключ заворочался во втором замке, и пришелец вошел. Сняв обувь, он тихо пошел по квартире, вероятно, в поисках хозяина. Вошел в комнату, но увидел свет в ванной и явился туда.
-Здрасте, - поздоровался драммер не предвещающим ничего хорошего тоном.
-Привет, - ответил Юрки.
-Зачем явился?
-Меня Бази выгнал из дома.
-Шел бы к себе.
-Он меня из моего дома выгнал, а сам остался там, повелел извиняться перед тобой до тех пор, пока не простишь.
-Какой ужас!
Вокалист чувствовал себя очень неудобно и стал шарить блуждающим взглядом по ванной, только чтобы не смотреть на друга. Потом заметил кровь на краю ванны:
-Ты ранен?
-Да.
-Куда?
-В голову.
-А что случилось?
Юсси усмехнулся:
-Приходила Синикка.
Юрки кивнул и спросил:
-Можно осмотреть тебя?
-Можно, - барабанщик все же решился довериться своему вокалисту, так как ему требовалась посторонняя помощь. Юрки зашел за спину хозяину квартиры и стал аккуратно расправлять ему волосы.
-Опять поскандалила и ушла?
-Угу.
Солист полез за аптечкой.
-А как она тебя так приложила?
-Об угол кухонного шкафа.
Кровь уже почти прекратила идти, и Юрки стал аккуратно подчищать кровь ваткой, смоченной йодом, вокруг ранки.
-Голова не болит?
-Уже нет. Ай! – Юсси дернул головой, рану защипало.
-Не дергайся, а то приставать начну, - улыбнулся Юрки. Барабанщик настроился терпеть боль, но следующая вспышка вновь заставила его подскочить.
-Юрки, аккуратней!
-Мне тяжело обрабатывать рану, тут же сплошные волосы. А насчет приставаний я не шутил, - он слизнул уже почти засохшую кровь с шеи драммера, - Мм, какой ты вкусный.
Юсси мрачно подумал, что этой ночью стал необычайно желанным, даже не выходя из дома, и не прикладывая к этому абсолютно никаких усилий.
-Извращенец.
Юрки фыркнул, а Юсси снова дернулся.
-Ты нарываешься, - рука шаловливо пробежалась по груди драммера и забралась под футболку. Хозяину квартиры стало уже глубоко на все наплевать, и он продолжал курить, прислушиваясь к ощущениям. Юрки стал гладить его пресс и одновременно целовать в шею. Слизывать засохшую кровь показалось ему весьма интересной затеей. Одна из рук выбросила вату и стала ласкать грудь драммеру. Почувствовав, что мышцы под руками заметно напрягись, Юрки осторожно расстегнул его джинсы и коснулся напрягшегося органа. Едва он обхватил член ладонью, как Юсси подскочил с криком:
-Юрки, придурок! Ты себе тоже в перстнях дрочишь? – и, застегивая на ходу ширинку, выбежал на кухню.
Солист убрал аптечку и пошел следом. Теперь он чувствовал себя еще более неудобно, чем когда появился на пороге ванной. У Юсси закончились сигареты, и он недовольно смотрел на друга. Последний, в свою очередь, прятал глаза.
-У тебя был Джек Дэниэлс?
Юсси фыркнул:
-В баре.
Его забавляла растерянность вокалиста, и он с нескрываемой усмешкой следил за ним. Юрки поставил два стакана с бутылкой и сел за стол, не поднимая глаз. Разлил спиртное по стаканам, и они чокнулись.
-Ну? И что молчим? – не выдержал барабанщик. Юрки налил себе еще, хозяин квартиры рассмеялся:
-Что ты так вдруг приуныл? Можешь снять перстни и закончить начатое.
Под таким едким взглядом вокалист мечтал провалиться сквозь землю. Он стал быстро искать тему, чтобы сгладить этот острый угол:
-Ты прости меня...
Но Юсси не на шутку раззадорился:
-На колени!
-Зачем? – Юрки поднял на него удивленные глаза.
-Ты же хочешь, чтобы я тебя простил?
-Ты еще на горох меня поставь!
-Я тебя раком поставлю, - драммер фыркнул, наслаждаясь ситуацией, и зашел солисту за спину. Юрки окончательно растерялся, чувствуя, как по его телу заскользили чужие руки. Он сразу сгорбился, и услышал жаркий шепот на ухо:
-Ну, чего же ты стесняешься? Ты же сам этого хотел так долго!
Руки Юсси беззастенчиво скользнули под рубашку, стали поглаживать живот, поднялись на грудь. Убрав прядь волос, он скользнул горячим язычком по ушной раковине вокалиста, последний невольно наклонил голову, предоставляя больший обзор языку драммера. Юсси взял его руки в свои и стал медленно снимать перстни. Юрки зачарованно смотрел, как каждый перстень с грохотом падает на стол. Затем его соблазнитель стал расстегивать рубашку, снял с шеи анх. Внезапно властным жестом он запрокинул голову солиста, и впился в его губы жарким поцелуем. Юрки отвечал вяло, и Юсси недовольно заворчал:
-И это мастер поцелуев? Давай, покажи, на что способен! – и снова прильнул к его губам, поласкал нижнюю, вошел языком в нежный ротик, где сплелся с ним в жарком танце. В груди под рукой сердце билось, как раненая птица, что еще больше возбуждало Юсси. Он решил, что Чертяге хватит дыхания на затяжной поцелуй, ведь тот тренированный, и не отпускал его, пока сам не начал задыхаться. Затем стал целовать шею и фыркнул, заметив, что его действия возымели эффект.
-Может быть, перейдем в спальню, милый? – увидев в очередной раз обескураженный взгляд солиста, подхватил его, приподнимая:
-Давай, там гораздо лучше.
Юрки встал и почувствовал, как до этого расстегнутая рубашка полетела на пол, и его по его спине пробежался язык, заставляя выгибаться.
-Что я нашел, неужели это эрогенная зона? - Юсси оторвался от него и стал подталкивать к спальне. В комнате вокалист медленно лег на спину, на кровать, и барабанщик тут же сел ему на бедра. Их языки вновь сплелись в жарком танце, а потом Юсси прошептал солисту на ухо жарким шепотом:
-Не хочешь меня раздеть?
Дыхание у Юрки было бесшумным и очень быстрым, сердце птахой билось в клетке из ребер, и возбуждение упиралась драммеру в бедро. Зрачки вокалиста расширились, почти полностью заняв широко распахнутые глаза, руки неуверенно заскользили по торсу барабанщика. Юсси расхохотался от внезапного озарения, ситуация веселила и возбуждала его одновременно.
-Какой же ты дурак! Как смешно – меня, бисексуала, пытался соблазнить гетеросексуал! Но ты же сам меня хотел, Юрки! Ты меня получишь... – он стал целовать ключицу, спускаясь все ниже, лаская руками спину вокалиста. Тот немедленно выгнулся, гладя безумными глазами в потолок. Все же он снял со своего соблазнителя футболку, но на большее у него не хватило сил и решимости. Когда драммер коснулся его эрекции, расстегивая джинсы, с губ Юрки сорвался неясный шепот, подозрительно напоминающий имя хозяина квартиры.
-Кричи громче, нас никто не услышит.
Вокалист ответил внезапно спокойным голосом, абсолютно не сбивая дыхание:
-Ты оглохнешь. И твои соседи.
Юсси удивил этот спокойный тон, и он рывком снял с него последние элементы одежды, обхватив член любовника. Тот немедленно застонал.
-Посмотрим, собьется ли твое дыхание, - задумчиво произнес драммер, расстегивая свои джинсы.
-Не собьется, - улыбнулся Юрки, и тут же почувствовал в себе палец. Улыбка немедленно покинула его милое личико, и драммер улыбнулся и стал целовать его шею, думая, что сегодня улыбается только он сам. Для удобства Юсси закинул его ноги себе за спину и продолжил свои сладкие пытки. Когда в ход пошел уже второй палец, дыхание Юрки не сбилось, но он так закусил нижнюю губу, что она побелела. Барабанщик стал целовать его в губы, но вокалист, видимо, поставил перед собой цель прокусить нижнюю губу во что бы то ни стало. Искуситель, с наслаждением растягивая тугую плоть, прошептал на ухо, попутно облизывая его:
-Расслабься... Скоро будет хорошо... Тебе понравится.
Приподнялся, рассматривая его. Как красив, Чертяга! Волосы цвета воронова крыла расплескались на белой подушке, красная прядь придавала лицу особый шарм, прикрытые глаза, белые зубы, до боли закусившие губу... Прекрасен. И еще один палец последовал за первыми двумя, шумный вдох, Юсси прислушался: собьется? Но дыхание не сбилось, и он продолжил растягивать своего ненаглядного вокалиста. Внезапно палец коснулся простаты, породив глухой стон, и мышцы вокруг пальцев немного расслабились.
-Упс! – Юсси резко вышел из Юрки, и слез с него.
-Куда? – его испуганный голос.
Драммер избавился от остатков своей одежды, предвкушая грядущее наслаждение, и достал лубрикант. Вернулся обратно:
-Не бойся, милый, - а смазка-то холодная! – я тебя не брошу, - осторожно вошел в него.
Вокалист, наконец, прокусил губу, и барабанщик стал страстно целовать его, при каждом движении выдавливая новую порцию крови. Из груди Чертяги послышался недовольный рокот, и Юсси ненадолго остановился, позволяя ему привыкнуть к ощущениям.
-Посмотри на меня, - но Юрки закрыл глаза, не намереваясь поддаваться на провокацию, и драммер укусил его раненую губ, запуская руки тому за спину. Едва он провел маленькими коготками по его спине, как он прогнулся и распахнул глаза. Давление мышц вокруг члена Юсси ослабло, и он подался назад. Драммер начал движение, немного изменил угол и услышал уже откровенный стон. Теперь они вместе потонули в этом наслаждении, двигаясь все быстрее к цели, и кончили с небольшим отрывом друг от друга. Юрки был прав, порой его стоны действительно оглушали друга, но в тот момент было уже все равно. Повалившись на него, Юсси поцеловал его в губы и устроился рядом. Глядя, как сереет рассветное небо, он уснул с легкой улыбкой. Вокалист последовал за ним немного позже.
Проснувшись, но не открывая глаз, Юрки почувствовал приятный запах жареного мяса, и почему-то решил, что он у своей мамы. Улыбнувшись этой мысли, он открыл глаза, и увидел вовсе не ожидаемый пейзаж маминой квартиры, а знакомую ему уже давно спальню Юсси. С ужасом вспоминая события вчерашней ночи, солист натянул одело до ушей, не зная, что с собой делать. Внезапно заворочался особенно тяжелый сейчас стыд, который, заручившись поддержкой разума, безжалостно заявил, что его отымели, как последнюю шлюху. К ней добавился глас возмущенной задницы, которой вчерашнее приключение пришлись не по нутру, и она объявила войну ее обладателю. Юрки в ужасе перевернулся на живот и спрятал голову под подушку, но эту попытку прервало сухое горло, а потом еще и мочевой пузырь подтявкнул всеобщему внутреннему возмущению. Не выдержав такого напора, солист встал и стал искать одежду. Найдя какой-то халат, он, не разбираясь особо, накинул его и вышел из комнаты. В коридоре он увидел мелькнувший силуэт Юсси на кухне и понял, что если немедленно не посетит ванную, то погибнет. Барабанщик что-то жарил, мурлыкая под нос какую-то песенку, и порой брался выстукивать на кастрюлях какой-то ритм. Юрки скрылся в ванной и попытался унять внутренний бунт. Через некоторое время тело замолчало, а кожа даже поблагодарила хозяина за дорогой гель для душа, спина также передала привет за то, что ее потерли, но оскорбленная в лучших чувствах задница не утихала, заявляя, что в ближайшее время она на себе сидеть не позволит. На время замолчали даже стыд, совесть и разум, прислушиваясь к ее воплям, и лишь объект в промежности заявил, что он всем доволен. Избавившись от наибольшего числа раздражителей, Юрки немного расслабился и вышел на кухню. Едва он увидел Юсси, как глаза заявили: «хозяин! Ты уверен, что хочешь это видеть? Может по-быстрому домой?», но их прервали ноги: «фиг вам, а не домой! Нам уже далеко не двадцать лет!», и тут же добавил желудок: «слышь, а тут так вкусно пахнет. Может, мы с закрытыми глазами поедим?». Задница мстительно добавила: «Кушайте стоя, господин Линнанкиви!». После того, как с ним поздоровался Юсси, очнулся утихнувший до этого стыд: «Как ты мог, подлец, сделать это со своим лучшим другом!». Изо всех сил стараясь больше не прислушиваться к себе, Юрки поздоровался и сел, заерзав.
-Что ты готовишь? – поинтересовался опечаленный вокалист. Барабанщик был весел и приторно улыбался, явно довольный собой.
-Да вот, котлеты, картошки отварил. Я же плохо готовлю.
-А пахнет вкусно...
-Ага, держи, - поставил перед ним тарелку с пюре и добавил котлету.
-Спасибо. Давно встал?
-Ага, за сигаретами уже сбегал, - Юсси изо всех пытался скрыть ехидную улыбку, гладя на смущенного друга. Они позавтракали, и драммер не удержался:
-Ну как ты?
Вокалист сморщился и ответил:
-Нормально.
-Будешь сегодня писать вокал?
Юрки прислушался к своим голосовым связкам, которые категорически отказались отвечать, намекая, что вот вчера ночью они были на высоте, и теперь им нужен отдых.
-Нет, буду писать лирику.
-Ладно, я так и передам продюсеру, когда он позвонит в следующий раз.
-А он звонил?
-Да, уже четыре раза. Нас ждут в студии.
-Что ты ему сказал?
-Что ты немного приболел.
-Спасибо, Юсси.
-Да не за что, - барабанщик поцеловал солиста, и тот, наконец, решился посмотреть ему в глаза. В серых глазах была откровенная насмешка.
-Вижу, ты очень доволен собой, - пробурчал Юрки.
-Да, знаешь, не каждый день развращаешь натуралов.
-Очень рад за тебя, - вокалист отвернулся, и драммер зашептал ему на ухо:
-Ну брось, что ты такой недовольный? Мы обязательно повторим еще раз.
«Еще раз??!» - взвыли почти все органы Юрки, и лишь самый неприличный ответил: «Да ладно, что хоть вы?». Именно он-то и помешал хозяину что-либо ответить, так как чувствовал, что хозяин склонен скорее согласиться с задницей, чем с ним. Вокалист промолчал, раздираемый внутренними противоречиями.
-Ладно, ты к себе поедешь, или здесь останешься?
-А ты куда?
-Репетировать.
-Я, пожалуй, поеду домой.
-Все равно вечером ко мне приедешь.
-Не думай, что теперь я с радостью полечу в твою постель со словами любви, - съязвил Юрки, но Юсси его уел:
-Я не это имел ввиду, ты же боишься своей квартиры.
-Но и с тобой я писать не собираюсь.
Он пошел одеваться, драммер пожал плечами и стал собираться сам.
Придя домой, Юрки по-честному решил написать стихи, внемля капризам своей пятой точки, он лег на кровать с ноутбуком, и задумался. Чтобы тишина не давила на уши, он включил и плеер, и стал искать внутри себя слова, идеи... Но все мысли уходили к прошедшей ночи, к которой он вообще не знал, как относиться. Тогда Юрки решился на отчаянный шаг – поговорить с самим собой откровенно. Он не делал этого уже много лет, и вообще не знал, что там внутри него. Бродили какие-то непонятные чувства, которые грозили свести его с ума, если он не попытается разобраться в себе. Как же так получилось, что Юсси поставил его раком? С чего все началось? В конце концов, Юрки задался вопросом о том, чего он вообще хочет от жизни. И вот тут в голове повисла звенящая тишина. Он столько лет затыкал порывы своего сердца, что оно как будто умерло. Разум мог только решать проблемы по мере их поступления, но не создавать идеи. Чего. Он. Хочет? Юрки приостановил музыку, понимая, что не в состоянии ответить на этот вопрос. Потом он решил спросить об этом у своей самой любимой женщины – своей мамы. Набрал ее номер, выждал несколько гудков, и:
-Алло?
-Привет мам.
-Привет Юрки, что-то случилось?
-Нет, я просто соскучился по твоему голосу.
-Я тоже скучаю по тебе, ну как ты?
-Нормально, репетируем. Ты-то хоть как?
-Спасибо, пока ничего, - здесь его мама поведала о своих проблемах со здоровьем и немного с окружающим миром.
-Слушай, я тебя спросить хочу, ты только не удивляйся.
-Я уже давно ничему не удивляюсь, спрашивай что хочешь.
-Чего я хочу?
На том конце провода повисло молчание, потом мадам опомнилась:
-В общем смысле?
-Ну... Да.
-Того же, что и все. Любви, счастья, взаимопонимания, дружной семьи, любящих детей...
-От Юсси??
-Что, прости, ты сказал?
-Извини, задумался.
-Понятно, чтобы любимый человек тебя ждал дома, а потом, - тяжелый вздох, - и хорошие умные внуки появятся... Кстати, как там Ану?
-Она уехала в Милан.
С каждым годом мама Юрки все меньше и меньше верила в то, что союз Юрки с Ану имеет право на жизнь, поэтому стала уже спрашивать прямым текстом:
-А когда вы поженитесь?
-Не знаю...
-Сынок, ты сам-то хочешь этого?
-Э... Нет.
-Тогда может быть вам стоит расстаться? Ты найдешь себе другую девушку...
-Да я ищу, мам. Обещаю, что когда-нибудь женюсь!
-Ты уже столько раз обещал...
Дальше они провели небольшую задушевную беседу и разъединились.
Так, ничего нового она не сказала. Было ли там что-то важное? Вроде нет. Или?.. Юрки
-
-
21.11.2010 в 00:47-
-
26.11.2010 в 18:36Черт, а я то думала, что у Юрки хватит смелости первому поиметь Юсси.
-
-
26.11.2010 в 23:33-
-
27.11.2010 в 00:01очень приятно получить такие отзывы, спасибо!
Только мне лень удалять авторскую отсебятину, читайте уж с нею до конца =)
Завтра выложу окончание
-
-
27.11.2010 в 00:04-
-
27.11.2010 в 13:08