Автор: VALKOINEN
Размер: мини
Пэйринг: герр Вилле Вало / герр Микконен
Рейтинг: PG – 13
От автора: Обожаю эту пару.
Вот чёрт, мой ник на дайриках оказался занят, пришлось писать русскими буквами =)
читать дальше
Под тонкий звон серёжек –
Неслышный бег игры.
Касаться стройных ножек,
Срывать твои чадры,
Лейла…
Поднимайся, Лейла, пойдём на вечерний снег...
Кто-то украл вчерашние звёзды и повесил вместо них такие золотые и яркие. Посвети мне в лицо твоими зелёными светофорами, твои глаза всегда горят нужным светом.
Поднимайся, Лейла, пойдём на вечерний снег.
Я одену на тебя чёрные высокие сапожки, и только попробуй воспротивиться этому, я знаю, как тебя наказать.
Поднимайся, Лейла, пойдём на вечерний снег.
Отрывай свои нежные округлости от постели, напяливай на себя одежду, прячь свои богатства от моих жадных, жестоких глаз.
Поднимайся, моя сенная лихорадка,
моя болотная лилия – пойдём на вечерний снег…
* * *
Шёл первый декабрьский снег.
Зима в этом году запоздала, люди и деревья стали подмерзать без этих естественных шуб. Люди спрятали руки в перчатки, деревья накренились над тротуарами, машины переобулись в зимние шины и теперь звенели по дорогам, разбрасывая по обочинам слюдянисто-белую позёмку. Вилле радовался этому снегу как ребёнок, поправлял в вазе какие-то экзотические, варварски переброшенные в ледяную Финляндию розы, и заглядывал в окно. В окна бил мелкий снег, и, ударяясь о крупную стеклянную поверхность, рассеивался как дым.
Лейла, посмотри на этот снег…
Любимый голос окликнул его по имени. Он пошёл на звук этого мятного водопада, арктических ручьёв, которые оттаяли по первому мановению весны и звонкой радуги. Лейла лежала на мягких подушках абсолютно голой. Вилле посмотрел на него так, словно видел впервые, ему всегда хотелось играть и каждую любовную сцену делать артистической и незабываемой:
- Молодой человек, что вы делаете голым в моей постели? – сняв небольшие очки, строго спросил он.
- Вам не нравятся голые мужчины? Я могу уйти – развязно ответил Кристиан, и провёл одной ногой по голени другой.
- Да нет же, не пропадать добру – Вилле облюбовал его живот и прижатые друг к другу крепкие бёдра, остановил взгляд в районе его настоящего богатства - Ну-ка, накрахмаль этого любопытный предмет своими белыми руками, а я понаблюдаю за тобой.
- Не буду я ничего крахмалить, мы едва знакомы, а ты уже начинаешь помыкать мной – вошёл в роль Кристиан и подскочил на кровати, словно собирался куда-то убегать.
- Я сильнее тебя по комплекции, ты мой пленник, делай как я сказал.
Вилле ненадолго прервал игру, прыгнул к нему на постель - и поцеловал эти роскошные красные губы. Они страстно посмотрели друг на друга, и растащили свои тела по разным углам комнаты, Кристиан упал обратно на постель, Вилле встал в дверном проёме, выжидающе постукивая ногтями по косяку из колхидского самшита. Потом его взгляд из темпераментного и повелительного сделался мягким и тихим, он стал похож на маленького белого зайца, который выбежал на вечерний снег.
- Поиграй с собой, Лейла… – почти умолял он.
Кристиан облизал красные рубины и начал игру - широко расставил длинные ноги, согнутые в коленях, и пару раз проехался смычком по напряжённой виолончели. Он легонько вскрикнул, почувствовав первое удовольствие, шире расставил ноги, запрокинул голову и прикусил нижнюю губу.
- Не кусай губы. Не будь банальным.
- Но ведь это банальная любовь с самим собой.
- Ни в чём не будь банальным.
- Подойди ближе, я хочу потрогать тебя между ног – дёргая золотую виолончель, словно не слышал его Кристиан.
Вилле сел напротив и немного расставил ноги. Кристиан ощупывал его в нежных местах и продолжал одной рукой играть на своей золотой и звонкой виолончели.
- Потрогал? А теперь продолжай без меня.
Вилле опять встал у стены, у портьер и тяжёлого рояля, у огромного японского веера, который немного накренился из вазы, у грубого деревянного окна. Упали пальцы на лады, и звонкоголосый мальчик снова запел. Вилле померещилось, что идёт он по солнечному лугу с молодым клевером, а юный пастушок застенчиво рассматривает его из-за дерева, горячие слова прилипли к языку. И тогда он сам двинулся ему навстречу – налетел северным ветром, заломал мраморные руки, разорвал зубами звонкие рубины и закрыл глаза, чтобы не видеть эту искушающую, иссушающую зелень. Как сладок был поцелуй пастуха. Пастушонок царапался как дикий вепрь, но мало-помалу затихал, распрямлял грудную клетку и уже не прятал лицо за длинными волосами. Именно тогда он понял, что целует не незнакомого пастуха, а восемнадцатилетнего Кристиана.
На Землю его вернули стоны Кристиана, которые предупредили - скоро этой гиперсексуальной зеленоглазой оторве станет хорошо. Он перепрыгнул несколько квадратов свежего паркета, когда тот хрипел, трепал верх музыкального инструмента и размазывал по животу и простыням солнечную, благоухающую капель.
Он упал ему на грудь и долго слушал, как бьётся сердце его красногубого мальчика. С оленьими глазами, поджарой задницей, белой как молоко, и вечно готовым к употреблению маршрутом в преисподнюю. Целовал его белые руки, целовал, целовал. Смотрел в его полные удовлетворённой похоти глаза - и целовал.
…Какие красные губы, какие белые руки, какой горячий рельеф живота и ног…
И если я прогневил тебя, Господи, пусть этот зеленоглазый пастушок всегда пытает меня своей Красотой.
* * *
Шёл первый декабрьский снег – а высоким уличным фонарям шили платье из белого полотна…
Шёл первый декабрьский снег, а у берега тонкой полосой пел закрепощённый прибой…
Шёл первый декабрьский снег – а вдали туманилось оледеневшее лезвие залива…
И никто не хотел лепить снеговика, и никто не хотел выходить на улицу, и никто не хотел выползать из постели: шёл первый декабрьский снег…
Зима в этом году запоздала,
редкие машины прогревали в гаражах моторы,
шёл первый декабрьский снег…
-------------------------
Размер: мини
Пэйринг: герр Вилле Вало / герр Микконен
Рейтинг: PG – 13
От автора: Обожаю эту пару.
Вот чёрт, мой ник на дайриках оказался занят, пришлось писать русскими буквами =)
читать дальше
Под тонкий звон серёжек –
Неслышный бег игры.
Касаться стройных ножек,
Срывать твои чадры,
Лейла…
Поднимайся, Лейла, пойдём на вечерний снег...
Кто-то украл вчерашние звёзды и повесил вместо них такие золотые и яркие. Посвети мне в лицо твоими зелёными светофорами, твои глаза всегда горят нужным светом.
Поднимайся, Лейла, пойдём на вечерний снег.
Я одену на тебя чёрные высокие сапожки, и только попробуй воспротивиться этому, я знаю, как тебя наказать.
Поднимайся, Лейла, пойдём на вечерний снег.
Отрывай свои нежные округлости от постели, напяливай на себя одежду, прячь свои богатства от моих жадных, жестоких глаз.
Поднимайся, моя сенная лихорадка,
моя болотная лилия – пойдём на вечерний снег…
* * *
Шёл первый декабрьский снег.
Зима в этом году запоздала, люди и деревья стали подмерзать без этих естественных шуб. Люди спрятали руки в перчатки, деревья накренились над тротуарами, машины переобулись в зимние шины и теперь звенели по дорогам, разбрасывая по обочинам слюдянисто-белую позёмку. Вилле радовался этому снегу как ребёнок, поправлял в вазе какие-то экзотические, варварски переброшенные в ледяную Финляндию розы, и заглядывал в окно. В окна бил мелкий снег, и, ударяясь о крупную стеклянную поверхность, рассеивался как дым.
Лейла, посмотри на этот снег…
Любимый голос окликнул его по имени. Он пошёл на звук этого мятного водопада, арктических ручьёв, которые оттаяли по первому мановению весны и звонкой радуги. Лейла лежала на мягких подушках абсолютно голой. Вилле посмотрел на него так, словно видел впервые, ему всегда хотелось играть и каждую любовную сцену делать артистической и незабываемой:
- Молодой человек, что вы делаете голым в моей постели? – сняв небольшие очки, строго спросил он.
- Вам не нравятся голые мужчины? Я могу уйти – развязно ответил Кристиан, и провёл одной ногой по голени другой.
- Да нет же, не пропадать добру – Вилле облюбовал его живот и прижатые друг к другу крепкие бёдра, остановил взгляд в районе его настоящего богатства - Ну-ка, накрахмаль этого любопытный предмет своими белыми руками, а я понаблюдаю за тобой.
- Не буду я ничего крахмалить, мы едва знакомы, а ты уже начинаешь помыкать мной – вошёл в роль Кристиан и подскочил на кровати, словно собирался куда-то убегать.
- Я сильнее тебя по комплекции, ты мой пленник, делай как я сказал.
Вилле ненадолго прервал игру, прыгнул к нему на постель - и поцеловал эти роскошные красные губы. Они страстно посмотрели друг на друга, и растащили свои тела по разным углам комнаты, Кристиан упал обратно на постель, Вилле встал в дверном проёме, выжидающе постукивая ногтями по косяку из колхидского самшита. Потом его взгляд из темпераментного и повелительного сделался мягким и тихим, он стал похож на маленького белого зайца, который выбежал на вечерний снег.
- Поиграй с собой, Лейла… – почти умолял он.
Кристиан облизал красные рубины и начал игру - широко расставил длинные ноги, согнутые в коленях, и пару раз проехался смычком по напряжённой виолончели. Он легонько вскрикнул, почувствовав первое удовольствие, шире расставил ноги, запрокинул голову и прикусил нижнюю губу.
- Не кусай губы. Не будь банальным.
- Но ведь это банальная любовь с самим собой.
- Ни в чём не будь банальным.
- Подойди ближе, я хочу потрогать тебя между ног – дёргая золотую виолончель, словно не слышал его Кристиан.
Вилле сел напротив и немного расставил ноги. Кристиан ощупывал его в нежных местах и продолжал одной рукой играть на своей золотой и звонкой виолончели.
- Потрогал? А теперь продолжай без меня.
Вилле опять встал у стены, у портьер и тяжёлого рояля, у огромного японского веера, который немного накренился из вазы, у грубого деревянного окна. Упали пальцы на лады, и звонкоголосый мальчик снова запел. Вилле померещилось, что идёт он по солнечному лугу с молодым клевером, а юный пастушок застенчиво рассматривает его из-за дерева, горячие слова прилипли к языку. И тогда он сам двинулся ему навстречу – налетел северным ветром, заломал мраморные руки, разорвал зубами звонкие рубины и закрыл глаза, чтобы не видеть эту искушающую, иссушающую зелень. Как сладок был поцелуй пастуха. Пастушонок царапался как дикий вепрь, но мало-помалу затихал, распрямлял грудную клетку и уже не прятал лицо за длинными волосами. Именно тогда он понял, что целует не незнакомого пастуха, а восемнадцатилетнего Кристиана.
На Землю его вернули стоны Кристиана, которые предупредили - скоро этой гиперсексуальной зеленоглазой оторве станет хорошо. Он перепрыгнул несколько квадратов свежего паркета, когда тот хрипел, трепал верх музыкального инструмента и размазывал по животу и простыням солнечную, благоухающую капель.
Он упал ему на грудь и долго слушал, как бьётся сердце его красногубого мальчика. С оленьими глазами, поджарой задницей, белой как молоко, и вечно готовым к употреблению маршрутом в преисподнюю. Целовал его белые руки, целовал, целовал. Смотрел в его полные удовлетворённой похоти глаза - и целовал.
…Какие красные губы, какие белые руки, какой горячий рельеф живота и ног…
И если я прогневил тебя, Господи, пусть этот зеленоглазый пастушок всегда пытает меня своей Красотой.
* * *
Шёл первый декабрьский снег – а высоким уличным фонарям шили платье из белого полотна…
Шёл первый декабрьский снег, а у берега тонкой полосой пел закрепощённый прибой…
Шёл первый декабрьский снег – а вдали туманилось оледеневшее лезвие залива…
И никто не хотел лепить снеговика, и никто не хотел выходить на улицу, и никто не хотел выползать из постели: шёл первый декабрьский снег…
Зима в этом году запоздала,
редкие машины прогревали в гаражах моторы,
шёл первый декабрьский снег…
-------------------------