The Girl Who Creates Galaxies
Не разбираюсь в слэшинге, оформляю коряво.
Название: Маскарад
Автор: кусок моего больного сознания в соавторстве со мной
Жанр: romance
Герои: Ville/Haiwe (Flinch)
Предупреждение: на самом деле все зависит от вашей фантазии, имеются романтические сцены, но как бы все красиво и ... читайте, в общем, сами.
Маскарад
Обычный пасмурный день. Ветер и дождь. Стальной купол неба обещал вот вот упасть и раздавить к чертям этот город, который пропах морем и сигаретами. Он брел куда-то, не разбирая дороги, ему было просто безразлично куда идти. Ему было неважно куда он прийдет. Ему вообще все было не важно. Он так давно носил маску радости, что уже сам с трудом определял, когда он по-настоящему рад, а когда притворяется. Единственные моменты, когда он был счастлив и мог улыбаться, это когда ОН был рядом, но он больше никогда не будет рядом, сегодня он дал понять это окончательно. И в тот момент, когда это случилось, в его маленьком мире погасло солнце, а в реках замерзла вода. Для него это было как маленькая смерть, но только к миллиарды раз больнее. ОН уходил от него, а Вилле, даже не успел сказать ему всей правды. Он пел свои песни, которые посвящал ему стоя в метре он него, но так и не смог сказать самых главных слов вслух. Он сотни раз просыпался ночью в холодном поту и понимал, что кричит его имя на весь дом. Но вслух не мог. Хотя было столько возможностей и поводов. Но он упустил их всех. Он сожалел и ненавидел себя. Он осознал это, только когда потерял. А может быть именно из-за того, что он так и не смог сказать этого вслух, Хайви и ушел из группы? Может он просто устал ждать? Конечно, нет! Вилле отгонял от себя подобные мысли. Потому что и сам не верил в то, что они могут оказаться правдой.
Набережная. Двадцать три ноль. Ни души. Только шум воды и свет фонарей. Ужасное давящее чувство в груди, но Вилле упивался им, будто это лучшее из всех ощущений. "Я схожу с ума" отчетливо звучало в голове. Он смотрел на воду глазами полными гнева, он ненавидел Хайви, но тут же в его голове разыгрывался фильм, как он касается его горячей щеки, как он смотрит ему в глаза, как короткое "Я люблю тебя" выстрелом раздается в пустоте комнаты, и эта отравленная ядом любви пуля попадает в самое сердце Хайви, как он чувствую эту сладкую боль, от переизбытка которой Вилле не находил себе места вот уже почти год. И как потом... он касается его горячих губ и... он сделал слишком сильное движение вперед, руки соскользнули с перил, и он полетел в воду.
Ледяная вода обожгла кожу, он попытался выбраться, но было слишком высоко до края парапета, одежда стала тяжелой и тянула на дно, он всегда неплохо плавал, но никогда не славился выносливостью, а руки и ноги уже немели. Он сделал усилие и поплыл к тому месту, где был шанс выбраться на сушу. Он хватался руками за перила, но они соскальзывали, его охватил страх, он начал паниковать, порезав руку о острый край бордюра. "Черт!" - в нем новой волной вспыхнула ненависть, но теперь уже адресованная к самому себе. Он понимал, кричать было бессмысленно, но несколько раз крикнул "Помогите", после чего в последний раз собравшись с силами, ухватился руками за перила и все же смог выбраться на сушу. Его била дрожь, он не мог собраться, чтобы просто сделать шаг, было дико холодно. Было больно, страшно и снова холодно. Он понимал, что нельзя больше находится на улице, а телефон лежал сейчас под тоннами воды. Потом он подумал, что мог быть сейчас там же. Он взглянул на спокойную водную гладь, а потом на звездное небо. И быстрыми шагами пошел по давно изученному маршруту прямо к дому Хайви. Он не задумывался о том, что скажет ему. Он уже знал. Дрожь становилась все сильнее. Дом Хайви все ближе. В голове все плыло. "Наверное, я простыл" - подумал Вилле, прекрасно понимая истинную причину своего состояния.
Он дрожащей рукой нажал заветные цифры на домофоне.
- Кто? - послышался сонный голос Хайви
- Хайви, я приш...
- Вилле, я не вернусь в группу, и не шатайся в пьяном виде по городу!
- Хайви, - голос Вилле дрогнул, и он никак не мог подобрать нужных слов, он никогда не был мастером подбирать нужные слова, очередной прилив ненависти ко всему, что было вокруг нервными волнами захлестывал сознание, хотелось развернуться и убежать, хотелось бежать и кричать, чтобы все люди слышали, чтобы все люди до единого, что живут на этой планете, разделили с ним эту боль, он стоял тяжело дыша, позволяя последней надежде догореть в груди, оставив лишь горстку пепла в том месте, где должно быть сердце.
А в квартире на втором этаже Хайви медленно съехал вниз вдоль стены, сев на холодный пол коридора. Он дрожащими руками держал трубку домофона, боясь голосом выдать эмоции, которые просто разрывали его в клочья. Он всегда был таким спокойным, словно ничего не могло его задеть, но под этой маской спокойствия уже почти год разыгрывалась настоящая драма. Он ушел из группы две недели назад. Он думал, что так станет свободным. Он думал, что так он сможет доиграть свою печальную роль в любовной драме, о которой никто не знал. Он уходил из группы - так думали все, но на самом деле он лишь бежал от себя. А теперь он был в тупике, и голос начал предательски дрожать. Он так хотел заплакать. Он не плакал с 15летнего возраста, когда ему сломали нос футбольным мячом, а врач пытался вправить его обратно, причиняя еще большую боль. Теперь он сидел на полу своей квартиры и понимал, что он никогда раньше не знал, что значит боль. Он судорожно сжал трубку домофона, он был так рад снова услышать голос Вилле, что он начинал ненавидеть себя за слабость, за то эту дрожь в руках, за то, что начал задыхаться, он ненавидел и себя, и Вилле, и весь этот мир, который допустил то, что он сходил сейчас с ума. Хайви слышал, как голос Вилле дрогнул. Он подумал, что что-то случилось, хотя на самом деле ему так хотелось верить, что он пришел к нему совсем не из-за этого, а из-за того, что скучал, что не мог без него. Он сделал глубокий вздох и нажал на кнопку.
Вилле развернулся, чтобы навсегда уйти, когда услышал звук открывающейся двери и как Хайви повесил трубку на место. Он поднялся на третий этаж, на пороге с безразличным видом стоял Хайви, но Вилле заметил, что что-то изменилось за эти две недели. Казалось Хайви выглядел еще более хрупким, чем обычно, в его движениях чувствовалась нервозность, руки дрожали, хотя и на лице сохранилось его привычное спокойной выражение, за которое Вилле готов был его убить, это так раздражало. Особенно, когда Вилле в разгар выступления, находясь в состоянии эйфории позволял себе смотреть Хайви в глаза в упор или находиться с ним так близко, что он мог незаметно для всех окружающих коснуться его, а Хайви просто продолжал играть, глядя на гриф своей гитары, как будто ничего кроме нее не существовало.
Закрыв за Вилле дверь и включив свет Хайви увидел, что Ви насквозь мокрый. В его глазах огнем загорелся страх и какая-то нежность, он бесконтрольно потянулся к Вилле и обнял его, но опомнившись, сразу же сказал:
- Ты пытался покончишь жизнь самоубийством? Не рано ли?
- Нет, - ответил Вилле, не желая выпускать Хайви из рук, - Не самоубийством, и не рано. Это вышло случайно.
- Я сейчас дам тебе сухую одежду, иди в ванну, не хватало тебе еще простыть.... Вилле, пусти меня.
- Да, да, прости, я очень замерз, - сказал Ви первое, что пришло в голову, отпуская Хайви, но делая это с таким видом, будто у него отбирают жизнь.
Чтобы не выдать себя и того счастливого выражения глаз от того, то он здесь и сейчас, он отправился в ванну.
Спустя полчаса Вилле появился на кухне, где его ждал Хайви.
- Давно я не носил такого, - сказал Ви, глядя на леопардовую рубашку и обтягивающие штаны.
Хайви улыбнулся в ответ, вставая, чтобы налить чего-нибудь выпить. Вилле стоял за его спиной, глядя в окно. И казалось в тот момент время так и замерло на отметке 00:41, а воздух в комнате стал горячим и вязким, что им было невозможно дышать.
Вилле стоял в одежде Хайви и ему казалось это безумием, казалось, что он никогда еще не был так близко к нему, как сейчас. Боль и ненависть уступила место спокойствию и умиротворению. Сердце больше не колотилось в груди так бешено, и страх отступил. Вилле наблюдал за Хайви, как тот дрожащими руками пытается разлить спиртное в бокалы и не понимал очевидности происходящего. Он видел мир как будто сквозь туман, и он не сразу понял, что он плачет, что слезы градом катятся из его глаз и падают на леопардовую рубашку Хайви. Он посмотрел в потолок, пытаясь руками вытереть слезы и сделать вид, что это начался насморк и из-за этого слезятся глаза. Он услышал, как Хайви опрокинул бокал, и посмотрел на него в упор, в глазах Хайви стояли слезы, и он казался таким хрупким и беззащитным, он резко отвернулся к столу, опрокинув второй бокал, и его плечи судорожно дернулись, но он собрался с силами, поднял оба бокала и повернулся к Вилле, замерев на месте от удивления.
- Я правда плачу? - нелепо и как-то по-детски спросил Вилле
- Да, - ответил Хайви и протянул ему бокал, едва снова не выронив его из рук.
Вилле взял бокал, касаясь как можно нежнее руки Хайви, и весь этот мир в одно мгновение разбился на миллионы кусочков точно также как бокал, которые они все-таки уронили, но это уже не имело смысла. Вилле обнял Хайви, а тот со всей нежностью уткнулся ему в плечо. Горячее дыхание обожгло шею, он вздрогнул, своей щекой касаясь щеки Хайви.
- Я сошел с ума, - хриплым голосом прошептал Вилле,
- Я люблю тебя, - сказал Хайви, поднимая голову и отворачиваясь в сторону,
- Я тоже тебя люблю, - сказал Вилле, ладонью поворачивая лицо Хайви к себе, - Я люблю тебя очень давно, с первого дня как увидел, я сходил с ума без тебя, но никак не мог сказал тебе, я боялся, что ты не поймешь, что ты развернешься и уйдешь, я не мог тебя потерять!
Хайви смотрел в глазами Вилле так, как никто и никогда в них не смотрел. Еще мгновение и Хайви нежно касается его губ, огненная волна прокатывается по всему телу, со всей силы ударяя в самое сердце. Еще один взгляд, жар во всем теле, и темнота, такая сладкая темнота, когда ничего и никого больше нет, кроме того, что есть сейчас в его руках. Ничего больше нет, но ничего больше и не нужно.
Спустя пару недель на одном из концертов, который был посвящен возвращению Хайви в группу, Вилле пел так, как никогда не пел раньше, ведь все его песни, все, что он делал, вся его жизнь была посвящена только одному человеку. И этот человек стоял рядом, пряча свою улыбку, в очередной раз ошибаясь в нотах. Но Вилле было неважно, он радостно перемещался из одного угла сцены в другой, улыбаясь и упиваясь своим счастьем, а люди в зале смотрели на него удивленными глазами не понимая, что происходит. А он впервые сбросил свою маску, он словно заново научился ходить и дышать, он был счастлив, и ничто в целом мире не могло изменить этого, лишь только смерть. Но он не верил в нее, он верил только в любовь. И на последней ноте новой песни "Маскарад", он бросил взгляд на Хайви, в котором отчетливо читалось "Я люблю тебя", и точно такой же взгляд он получил в ответ. И казалось, вся его жизнь шла именно к этому моменту. Но нет, ему не казалось, так было на самом деле. А потом в зале погас свет, и снова эта сладкая темнота.
Название: Маскарад
Автор: кусок моего больного сознания в соавторстве со мной
Жанр: romance
Герои: Ville/Haiwe (Flinch)
Предупреждение: на самом деле все зависит от вашей фантазии, имеются романтические сцены, но как бы все красиво и ... читайте, в общем, сами.
За вдохновение спасибо:
группе Tenhi и их песне "Kielo"
группе Soulrelic и их песне "The Rain of Sorrow"
и Janne за его "You will never do that"
группе Tenhi и их песне "Kielo"
группе Soulrelic и их песне "The Rain of Sorrow"
и Janne за его "You will never do that"
Маскарад
Обычный пасмурный день. Ветер и дождь. Стальной купол неба обещал вот вот упасть и раздавить к чертям этот город, который пропах морем и сигаретами. Он брел куда-то, не разбирая дороги, ему было просто безразлично куда идти. Ему было неважно куда он прийдет. Ему вообще все было не важно. Он так давно носил маску радости, что уже сам с трудом определял, когда он по-настоящему рад, а когда притворяется. Единственные моменты, когда он был счастлив и мог улыбаться, это когда ОН был рядом, но он больше никогда не будет рядом, сегодня он дал понять это окончательно. И в тот момент, когда это случилось, в его маленьком мире погасло солнце, а в реках замерзла вода. Для него это было как маленькая смерть, но только к миллиарды раз больнее. ОН уходил от него, а Вилле, даже не успел сказать ему всей правды. Он пел свои песни, которые посвящал ему стоя в метре он него, но так и не смог сказать самых главных слов вслух. Он сотни раз просыпался ночью в холодном поту и понимал, что кричит его имя на весь дом. Но вслух не мог. Хотя было столько возможностей и поводов. Но он упустил их всех. Он сожалел и ненавидел себя. Он осознал это, только когда потерял. А может быть именно из-за того, что он так и не смог сказать этого вслух, Хайви и ушел из группы? Может он просто устал ждать? Конечно, нет! Вилле отгонял от себя подобные мысли. Потому что и сам не верил в то, что они могут оказаться правдой.
Набережная. Двадцать три ноль. Ни души. Только шум воды и свет фонарей. Ужасное давящее чувство в груди, но Вилле упивался им, будто это лучшее из всех ощущений. "Я схожу с ума" отчетливо звучало в голове. Он смотрел на воду глазами полными гнева, он ненавидел Хайви, но тут же в его голове разыгрывался фильм, как он касается его горячей щеки, как он смотрит ему в глаза, как короткое "Я люблю тебя" выстрелом раздается в пустоте комнаты, и эта отравленная ядом любви пуля попадает в самое сердце Хайви, как он чувствую эту сладкую боль, от переизбытка которой Вилле не находил себе места вот уже почти год. И как потом... он касается его горячих губ и... он сделал слишком сильное движение вперед, руки соскользнули с перил, и он полетел в воду.
Ледяная вода обожгла кожу, он попытался выбраться, но было слишком высоко до края парапета, одежда стала тяжелой и тянула на дно, он всегда неплохо плавал, но никогда не славился выносливостью, а руки и ноги уже немели. Он сделал усилие и поплыл к тому месту, где был шанс выбраться на сушу. Он хватался руками за перила, но они соскальзывали, его охватил страх, он начал паниковать, порезав руку о острый край бордюра. "Черт!" - в нем новой волной вспыхнула ненависть, но теперь уже адресованная к самому себе. Он понимал, кричать было бессмысленно, но несколько раз крикнул "Помогите", после чего в последний раз собравшись с силами, ухватился руками за перила и все же смог выбраться на сушу. Его била дрожь, он не мог собраться, чтобы просто сделать шаг, было дико холодно. Было больно, страшно и снова холодно. Он понимал, что нельзя больше находится на улице, а телефон лежал сейчас под тоннами воды. Потом он подумал, что мог быть сейчас там же. Он взглянул на спокойную водную гладь, а потом на звездное небо. И быстрыми шагами пошел по давно изученному маршруту прямо к дому Хайви. Он не задумывался о том, что скажет ему. Он уже знал. Дрожь становилась все сильнее. Дом Хайви все ближе. В голове все плыло. "Наверное, я простыл" - подумал Вилле, прекрасно понимая истинную причину своего состояния.
Он дрожащей рукой нажал заветные цифры на домофоне.
- Кто? - послышался сонный голос Хайви
- Хайви, я приш...
- Вилле, я не вернусь в группу, и не шатайся в пьяном виде по городу!
- Хайви, - голос Вилле дрогнул, и он никак не мог подобрать нужных слов, он никогда не был мастером подбирать нужные слова, очередной прилив ненависти ко всему, что было вокруг нервными волнами захлестывал сознание, хотелось развернуться и убежать, хотелось бежать и кричать, чтобы все люди слышали, чтобы все люди до единого, что живут на этой планете, разделили с ним эту боль, он стоял тяжело дыша, позволяя последней надежде догореть в груди, оставив лишь горстку пепла в том месте, где должно быть сердце.
А в квартире на втором этаже Хайви медленно съехал вниз вдоль стены, сев на холодный пол коридора. Он дрожащими руками держал трубку домофона, боясь голосом выдать эмоции, которые просто разрывали его в клочья. Он всегда был таким спокойным, словно ничего не могло его задеть, но под этой маской спокойствия уже почти год разыгрывалась настоящая драма. Он ушел из группы две недели назад. Он думал, что так станет свободным. Он думал, что так он сможет доиграть свою печальную роль в любовной драме, о которой никто не знал. Он уходил из группы - так думали все, но на самом деле он лишь бежал от себя. А теперь он был в тупике, и голос начал предательски дрожать. Он так хотел заплакать. Он не плакал с 15летнего возраста, когда ему сломали нос футбольным мячом, а врач пытался вправить его обратно, причиняя еще большую боль. Теперь он сидел на полу своей квартиры и понимал, что он никогда раньше не знал, что значит боль. Он судорожно сжал трубку домофона, он был так рад снова услышать голос Вилле, что он начинал ненавидеть себя за слабость, за то эту дрожь в руках, за то, что начал задыхаться, он ненавидел и себя, и Вилле, и весь этот мир, который допустил то, что он сходил сейчас с ума. Хайви слышал, как голос Вилле дрогнул. Он подумал, что что-то случилось, хотя на самом деле ему так хотелось верить, что он пришел к нему совсем не из-за этого, а из-за того, что скучал, что не мог без него. Он сделал глубокий вздох и нажал на кнопку.
Вилле развернулся, чтобы навсегда уйти, когда услышал звук открывающейся двери и как Хайви повесил трубку на место. Он поднялся на третий этаж, на пороге с безразличным видом стоял Хайви, но Вилле заметил, что что-то изменилось за эти две недели. Казалось Хайви выглядел еще более хрупким, чем обычно, в его движениях чувствовалась нервозность, руки дрожали, хотя и на лице сохранилось его привычное спокойной выражение, за которое Вилле готов был его убить, это так раздражало. Особенно, когда Вилле в разгар выступления, находясь в состоянии эйфории позволял себе смотреть Хайви в глаза в упор или находиться с ним так близко, что он мог незаметно для всех окружающих коснуться его, а Хайви просто продолжал играть, глядя на гриф своей гитары, как будто ничего кроме нее не существовало.
Закрыв за Вилле дверь и включив свет Хайви увидел, что Ви насквозь мокрый. В его глазах огнем загорелся страх и какая-то нежность, он бесконтрольно потянулся к Вилле и обнял его, но опомнившись, сразу же сказал:
- Ты пытался покончишь жизнь самоубийством? Не рано ли?
- Нет, - ответил Вилле, не желая выпускать Хайви из рук, - Не самоубийством, и не рано. Это вышло случайно.
- Я сейчас дам тебе сухую одежду, иди в ванну, не хватало тебе еще простыть.... Вилле, пусти меня.
- Да, да, прости, я очень замерз, - сказал Ви первое, что пришло в голову, отпуская Хайви, но делая это с таким видом, будто у него отбирают жизнь.
Чтобы не выдать себя и того счастливого выражения глаз от того, то он здесь и сейчас, он отправился в ванну.
Спустя полчаса Вилле появился на кухне, где его ждал Хайви.
- Давно я не носил такого, - сказал Ви, глядя на леопардовую рубашку и обтягивающие штаны.
Хайви улыбнулся в ответ, вставая, чтобы налить чего-нибудь выпить. Вилле стоял за его спиной, глядя в окно. И казалось в тот момент время так и замерло на отметке 00:41, а воздух в комнате стал горячим и вязким, что им было невозможно дышать.
Вилле стоял в одежде Хайви и ему казалось это безумием, казалось, что он никогда еще не был так близко к нему, как сейчас. Боль и ненависть уступила место спокойствию и умиротворению. Сердце больше не колотилось в груди так бешено, и страх отступил. Вилле наблюдал за Хайви, как тот дрожащими руками пытается разлить спиртное в бокалы и не понимал очевидности происходящего. Он видел мир как будто сквозь туман, и он не сразу понял, что он плачет, что слезы градом катятся из его глаз и падают на леопардовую рубашку Хайви. Он посмотрел в потолок, пытаясь руками вытереть слезы и сделать вид, что это начался насморк и из-за этого слезятся глаза. Он услышал, как Хайви опрокинул бокал, и посмотрел на него в упор, в глазах Хайви стояли слезы, и он казался таким хрупким и беззащитным, он резко отвернулся к столу, опрокинув второй бокал, и его плечи судорожно дернулись, но он собрался с силами, поднял оба бокала и повернулся к Вилле, замерев на месте от удивления.
- Я правда плачу? - нелепо и как-то по-детски спросил Вилле
- Да, - ответил Хайви и протянул ему бокал, едва снова не выронив его из рук.
Вилле взял бокал, касаясь как можно нежнее руки Хайви, и весь этот мир в одно мгновение разбился на миллионы кусочков точно также как бокал, которые они все-таки уронили, но это уже не имело смысла. Вилле обнял Хайви, а тот со всей нежностью уткнулся ему в плечо. Горячее дыхание обожгло шею, он вздрогнул, своей щекой касаясь щеки Хайви.
- Я сошел с ума, - хриплым голосом прошептал Вилле,
- Я люблю тебя, - сказал Хайви, поднимая голову и отворачиваясь в сторону,
- Я тоже тебя люблю, - сказал Вилле, ладонью поворачивая лицо Хайви к себе, - Я люблю тебя очень давно, с первого дня как увидел, я сходил с ума без тебя, но никак не мог сказал тебе, я боялся, что ты не поймешь, что ты развернешься и уйдешь, я не мог тебя потерять!
Хайви смотрел в глазами Вилле так, как никто и никогда в них не смотрел. Еще мгновение и Хайви нежно касается его губ, огненная волна прокатывается по всему телу, со всей силы ударяя в самое сердце. Еще один взгляд, жар во всем теле, и темнота, такая сладкая темнота, когда ничего и никого больше нет, кроме того, что есть сейчас в его руках. Ничего больше нет, но ничего больше и не нужно.
Спустя пару недель на одном из концертов, который был посвящен возвращению Хайви в группу, Вилле пел так, как никогда не пел раньше, ведь все его песни, все, что он делал, вся его жизнь была посвящена только одному человеку. И этот человек стоял рядом, пряча свою улыбку, в очередной раз ошибаясь в нотах. Но Вилле было неважно, он радостно перемещался из одного угла сцены в другой, улыбаясь и упиваясь своим счастьем, а люди в зале смотрели на него удивленными глазами не понимая, что происходит. А он впервые сбросил свою маску, он словно заново научился ходить и дышать, он был счастлив, и ничто в целом мире не могло изменить этого, лишь только смерть. Но он не верил в нее, он верил только в любовь. И на последней ноте новой песни "Маскарад", он бросил взгляд на Хайви, в котором отчетливо читалось "Я люблю тебя", и точно такой же взгляд он получил в ответ. И казалось, вся его жизнь шла именно к этому моменту. Но нет, ему не казалось, так было на самом деле. А потом в зале погас свет, и снова эта сладкая темнота.
@музыка: Soulrelic - The Rain Of Sorrow
@настроение: romantic